Онлайн книга «Правда персонального формата»
|
Илюхина было решено задержать до выяснения, хотя адвокат настаивал на подписке о невыезде. – Либо предъявляйте обвинение! – возмущался он, загораживая свой живот объемным кожаным портфелем. Тот был, скорее, для образа. Адвокат ни разу не залез в него, чтобы что-то достать. – Мы имеем право задержать подозреваемого на семьдесят два часа, – коротко и вежливо ответил ему Илья, выходя следом за ним из кабинета. – Дальнейшую судьбу Арсения определит либо суд, либо… Либо другой подозреваемый, которого пока у них не было. Алиби Стаса Никулина подтверждалось его соседями. Они уверяли, причем при повторном опросе, что видели, как Стас выносил мусор к контейнерам у дороги. И как без конца появлялся в окне. – Вы же раньше говорили, что не видели его. Отметили, что в доме горел свет, потом задернулись шторы. А о перемещениях хозяина дома не было сказано ни слова, – напомнил Илья. Мужчина средних лет, невысокого роста, в панаме и шортах, меланхолично почесывал голый живот и равнодушно покачивал головой. – Забыл. Теперь вспомнил. Или это было днем ранее?.. – Но вы сознаете всю меру ответственности за дачу ложных показаний? Я правильно понимаю? – Конечно. Я в прошлом сам юрист, – ухмылялся мужчина, стоя у ворот своего дома и не давая Илье ни единой возможности пробраться внутрь. – Сначала забыл. Потом вспомнил. Разве это незаконно? Алиби Никулина подтвердилось. Так же как алиби племянницы Зои и ее сестры, они были вместе. Сомнение вызывали лишь слова Ивана Григорьевича, твердо стоявшего на своем. – Мой сын был дома, – повторял он, как заклинание. – Да, говорил с кем-то по телефону. И не раз. Но он был дома. Мы вместе с ним ужинали и… – Что ели? – В смысле? Иван Григорьевич, только что похоронивший сестру, смотрел на Илью покрасневшими от слез глазами. И плохо понимал, о чем его спрашивает майор – Что у вас было на ужин в тот день? – Вы серьезно?! – Он даже осип от возмущения. – Моя сестра убита! Ограблена! Я только что вернулся с ее поминок. Понимаете?! Моего сына обвиняют в ее гибели. А вас интересует, что мы ели в вечер ее убийства на ужин?! Вы… Вы! Вы просто нехристь какой-то, простите! Он отвернулся от Милонова. Плечи его задергались. Его легкие работали со странным свистом, как прохудившаяся гармонь. – Простите, но… Но чем быстрее мы с вами выясним все детали, тем быстрее разберемся и найдем убийцу. Илья не выдержал и слегка сжал острый локоть пожилого мужчины. – А разве вы его уже не нашли? – всхлипнул Иван Григорьевич, не поворачиваясь. – Разве мой сын, по-вашему, не убийца? – Он подозреваемый, Иван Григорьевич. Пока подозреваемый, – произнес с нажимом Илья. – И в ваших интересах помогать следствию, а не… – Хинкали, – выпалил громко Иван Григорьевич и повернулся с просветленным лицом. – Точно! Вспомнил! Арсений принес из кулинарии хинкали. И мы их готовили. И ели со сметаной. Обычный холостяцкий ужин. Я против такой еды, конечно. Но в тот вечер почему-то никому из нас не хотелось готовить. Словно чувствовали беду… Это точно были хинкали. А что сказал Арсений? Он вспомнил? Арсений вспомнил, да. Почти сразу. Потому что именно ему пришлось идти в кулинарию за пару кварталов от их дома. И отстоять в очереди пятнадцать минут. Потому что продавец перепутала накладные и сверялась с кем-то по телефону. |