Книга Тайна туфельки цвета фуксии, страница 46 – Гала Артанже

Светлана закивала, схватившись за слабый луч надежды. Софья, скрывая удовлетворённую улыбку, направилась к двери. Её шаг был лёгким, сегодня она чувствовала себя дирижёром, исполнившим сложнейшую симфонию без единой фальшивой ноты.

«Теперь посмотрим, что скажет Ольга Григорьевна, когда я приду к ней с этим признанием» – подумала Софья, закрывая за собой дверь.

Глава ТСЖ занимала место за массивным дубовым столом. Её взгляд веял холодом, а осанка безупречностью: настоящая королева «Волжских просторов», как окрестили Пучкову жители Энска. Софья села напротив Ольги Григорьевны. Знаток человеческих душ понимала, что перед ней достойный противник, способный держать оборону.

– Ах, Ольга Григорьевна, вы не перестаёте меня удивлять, – начала Софья с лёгкой улыбкой, – утончённая дама, а такие страсти вокруг вас. Совсем как в романах Достоевского.

Ольга Григорьевна хмыкнула, не отводя взгляда.

– Не знаю, что вы имеете в виду, Софья Васильевна. Но подозреваю, что не для литературного обсуждения вы снова пришли ко мне.

Софья склонила голову, принимая вызов.

– Вы правы, не для этого. Речь пойдёт о Марине Скворцовой. Или, если точнее, о том вечере, когда она появилась у Светланы Емельяновой.

Ольга Григорьевна едва заметно напряглась, но голос остался спокойным.

– Светлана рассказывала мне о вашем неослабевающем интересе. Зачастили вы к ним. Со мной такой номер не пройдёт, Софья Васильевна. Знаете, это дело полиции, а не соседей, даже таких… любопытных, как вы. Я вообще могу попросить вас выйти за дверь.

– Любопытство – двигатель разума, дорогая моя, – парировала Софья, – Не спешите выставлять за дверь, а то как бы не пришлось потом пожалеть. Я пришла не сплетничать. У меня припасены факты. Вы же были там в тот вечер. И видели бриллиант, принесённый Мариной.

На этот раз молчание Ольги Григорьевны отличалось красноречивостью. Смятение прочитывалось без слов. Софья воспользовалась паузой.

– Восхитительный камень, не правда ли? Шесть карат, якутская огранка, едва уловимый оттенок. Как коллекционер таких сокровищ, наверняка вы оценили его.

– И что с того? – наконец произнесла Ольга Григорьевна, её голос стал жёстче, – Я действительно была там, но никаких сделок мы не заключали. Марина ушла.

Софья нахмурилась и изобразила лёгкую растерянность.

– Ушла? – переспросила она. – Это странно. Знаете, в заброшенном парке нашли её одежду, а на ней, вероятно, остались следы. И я подумала: а что, если эти следы – отпечатки ваших пальчиков?

Ольга Григорьевна резко подняла голову. Глаза сузились.

– Вы обвиняете меня? – каждое слово дрожало, как трепещущий язык змеи в момент предупреждения перед броском.

– Я не обвиняю, – в ответ на змеиное жало голос Софьи прозвучал сталью в бархате: мягкий по тональности, но прокалывающий насквозь. – Я лишь задаю вопросы.

Ольга Григорьевна заёрзала в кресле, её пухлые губы плотно сжались и стали похожи на куриную попку.

В комнате повисло густое и вязкое напряжение, подобно застоявшемуся осеннему туману над Волгой.

– Послушайте, Софья Васильевна, я поняла… Емельянова всё рассказала. Но Светлана впечатлительная нервная особа и могла преувеличить, – голос Ольги Григорьевны дрогнул, – то, что произошло… несчастный случай. Никто не хотел смерти Марины. Она сама всё испортила. Была слишком жадной.