Книга Интервью с… семью гномами, страница 130 – Алёна Александровна Комарова

— Слушай, — осенило ее. — Давай раздадим награды и быстренько, первым поездом свалим.

— Куда? — опешил состоявшийся напарник.

— На камчатку.

— А туда поезда ходят? — удивился Жорж.

— Да какая разница. Нужно бежать из страны. На северный полюс. А лучше на Аляску.

— У меня загранпаспорта нет — промямлил Жорж.

— Тогда нам надо разделиться. Я на Аляску, ты на Камчатку.

— Ты меня бросаешь?

— Я, вообще-то пытаюсь спасти наши шкуры. Если Иван — засланный казачок, то директор уже в курсе, что мы ему продали билет. Он же, наверное, ему сразу доложил, что заплатил нам. Ты понимаешь, что теперь ему осталось только в полицию заяву написать.

— А может Иван еще ничего не рассказал.

— А ты у него полюбопытствуй. Или сразу у директора спроси.

— Не понимаю, зачем ему на нас писать. Мы ведь может встречную заяву накатать.

— И что ты там накатаешь? — передразнила она. — Тебя заставили выискивать потенциальных клиентов? Заставили организовать праздник? Пригласить гостей? Нанимать знаменитостей? Снимать отель? Поздравлять и радовать? Да он отмажется.

— Все равно, не пойдет он в полицию — со знанием дела возразил Жорж.

— Правильно говоришь. Он нас сам казнит. А еще на счетчик поставит. И отрабатывать заставит.

— О-о. Я не хочу.

— Можно подумать я хочу.

Мысль о физическом труде пугала больше, чем все остальные способы наказания вместе взятые. Жорж нервно погрыз ноготь. Люсьена наоборот трезво оценила:

— Нужно уехать. Но сначала организовать второй день награждения. Не очень хочется, чтоб на нас ополчились безнаградные номинанты.

— Ну, да. Врагов у нас и так хватает.

— Кого ты имеешь в виду?

— Никого конкретно. Просто мне кажется, что убийства в отеле тесно связаны с нашей деятельностью.

На секунду Люсьена опешила. Но взяла себя в руки и, сбавляя звук голоса, проговорила:

— Ты знаешь, мне тоже так кажется. Убивать будут каждый вечер по одному номинанту. Сегодня ночью кто-то найдет труп.

— Чей? — выдохнул Жорж последние силы.

— Может, твой. — Реакция напарника ей не понравилась. Он медленно закатил глаза. Она быстро поправила — а может не твой.

* * *

Аня честно боролась со сном, который ее победил. Она сидела, устроившись в подушках и зевала. Борьба была неравна (на сторону сна встал плотный обед), поэтому Аня прилегла, накрылась краем тонкого покрывала и задремала. Рита позавидовала ей белоснежной завистью и уставилась в компьютер.

Совсем недавно это письмо было долгожданным и решающим, но сегодня его нужно было переслать Тюнину. Из вредности и неприязни к отвратительному парню, подсидевшему ее на журналистском расследовании, Рита переслала письмо Ковылеву. Пусть главный редактор сам разбирается, кому его перенаправить. Теперь это его проблема. А Рита мысленно погладит себя по голове, успокоит нервы, вытрет слезки и забудет о неоправданных ожиданиях. Хотя с этим будет проблема — забыть не получится — вот такой она человек. Кто-то сказал, что это называется злопамятность, но Рита считала, что это Честность с самой собой. Зачем оправдывать человека, который подвел тебя? Чтобы тебя не называли злопамятной? В чужих глазах можно обелиться с помощью муки, а вот со своей совестью договориться не получится, какими бы ласковыми словами не называли тебя окружающие. Самый страшный обман — переубедить себя, что человек, который испортил тебе дело, заставили так действовать обстоятельства. Нет. Каждый человек сам решает, как ему поступить в той или иной ситуации. И ему самом придется договариваться со своей совестью (при условии, что она наличествует). У Тюнина совести точно не было, и взяться ей неоткуда, возможно еще в детстве в песочнице оставил, когда лопатку с ведерком отбирал у малыша.