Книга Интервью с… семью гномами, страница 64 – Алёна Александровна Комарова

— Благодаря ей, остается только залезть в скорлупу и там остаться.

— Так что там с вашим секретным заданием?

— Пробраться в обитель зла, осмотреться изнутри. Незаметно взять пару тройку интервью, с последующей редакцией в журнале.

— И чтоб побольше скандалов.

— Убийство двух людей затмило все скандалы.

— Вы думаете, что находите, но на самом деле теряете — философские замечания не произвели на Белозерову эффекта. Он заметил — я надеюсь, вы не собираетесь распространять информацию об убийствах?

— Тайна следствия?

— Да.

— Не собираюсь, — с пониманием серьезности дела, проинформировала Маргарита — не переживайте.

— Так почему вы считаете, Что «Бал предпринимателей» — обитель зла?

— Во-первых, не я так считаю, а мой начальник. Во-вторых, он меня всегда отправляет в преисподнюю, предварительно протащив по чистилищу. В третьих он был прав. Напророчил. Здесь людей пачками убивают.

— В «Бале предпринимателей» — спокойно возразил Кузнецов — нет ничего криминального. Богатые люди заплатили за хлебушек с икрой и зрелища. Им это организовали. Что говорится, любой каприз за ваши деньги. А то, что вы обманули следствие, представившись туроператором, ставит большой вопрос над вашими чистыми намерениями.

— Да забудьте вы о моей профессии. Я уверена, что эти смерти связаны с профессией Петра Григорьевича. Копать нужно в том направлении.

— А может вы прекратите мне указывать куда и до скольки копать? — он никому не позволял делать такие замечания. Но заметил, что Белозерова как-то по-особенному на него действовала. Девушка медленно, но уверенно переходила из статуса ценной свидетельницы в жертву, при этом побывав в статусе подозреваемой.

— Копайте куда угодно и сколько угодно — кислым голосом проговорила Рита. — Единственное, что я желаю, чтоб вы быстрее нашли убийцу.

— Найдем — пообещал Кузнецов.

— Плохая я свидетельница?

— Обыкновенная. Как и все остальные — сообщил Кузнецов и предложил — отдыхайте, вы же на курорте, заведите роман.

— Это у полицейских юмор такой? — опешила она.

— Какой?

— Романтичный — грубо ответила Рита.

Кривить душой перед собой он не стал. Что-то подсказывало ему, что надежда ошибается, думая, что дальше некуда. Дальше будет только хуже. Он мягко улыбнулся и кольнул в ответ:

— Я слишком серьезный, чтобы тратить свое драгоценное время на глупое веселье… и романтику.

* * *

Волков с шумом и треском опустился на стул. Трещал, естественно стул, но шумел Владимир, да так, что, не зная можно было подумать: «В парне центнер рыхлого веса. Мышцы не работают и плавные движения ему несвойственны». Стажер прокатился на стуле от стены к столу. Под колесиками противно скрипели песчинки, принесенные в комнату на обуви. И это все вмести и по отдельности раздражало Кузнецова. В мыслях он искал путь, в который можно было послать стажера. Но, как известно с начальством спорить — дорогое удовольствие и приводит к понижению по званию. Кузнецов принял нового стажера-подкидыша с явным недовольством на лице, при этом не скрывал своих чувств. Так и у него мнение не спрашивали, желания не уточняли, а спорить было бесполезно. Не первый раз все-таки. Подкидывая стажеров, полковник Герасимов философски пожимал плечами и говорил: «Кто, если не ты сделает желторотиков специалистами». При всем своем уважении к полковнику, вчера Кузнецов убедился, что Герасимов — настоящая кукушка. И опять придется воспитывать чужого малыша. Но в этом деле Кузнецов решил не торопиться, потому что воспитание отнимало силы и не оправдывало ожидания. Первый стажер ушел от него, потому что нужно было подчиняться приказам старших по званию. Второй стажер ушел из полиции, потому что обгоревший труп не радовал глаза и выворачивал желудок наизнанку. А третий — так и остался желторотиком, сидит в штабе, под папкиным крылом, протирает штаны и перебирает бумажки. И ради чего Илья Кириллович тратил свое драгоценное время, которое не вернуть, и не менее дорогостоящие нервы, которые не восстанавливаются?