Книга Эхо преступления, или Интервью с Царевной, страница 108 – Алёна Александровна Комарова

— А мне наоборот. Нас учили проговаривать ситуацию, чтобы выбрать важное и отсеять мелочь.

— Воспользуюсь вашим советом, поговорю сама с собой.

Расставшись с Борисом, Рита испытала тошнотворное чувство непригодности.

Идти на озеро она себя отговорила. Она была там с Сергеем. Целовалась. Испытывала счастье и надежду на взаимную любовь. И ей казалось, что у него похожие чувства. Но как же она ошибалась. Его мимолетное влечение ввело ее в заблуждение и теперь сказывалось ревматизмом души — и ноет, и трещит, и рвёт на части.

Рита задумавшись, шла по просёлочной дорожке. Любоваться окрестностями ей не хотелось, она смотрела себе под ноги. Старалась прогнать мысли о Сергее. Они не прогонялись — предатели собственной хозяйки. А наоборот вырисовывали красоту его отношений с Лерой. Вот она уже перебралась в дом его деда и бабушки.

— Решили начать всё сначала — повторила Рита слова Леры.

Рита не стала себя жалеть — день жалости закончился — она отругала себя за то, что распустила нюни по поводу разбитого сердца. Да, она собиралась прожить с Сергеем всю оставшуюся жизнь (и не важно, что он об этом даже не задумывался). Да, она собиралась ему сказать, что хочет инициировать расследование убийства его родственников. Хотела с ним поделиться информацией, которую нарыла в архиве. Да, она собиралась пообщаться с односельчанами, чтобы хоть как-то пролить свет на дело двадцатилетней давности.

Во всех этих делах Лера не преграда, кроме первого, конечно. Рита может продолжить начатые дела, кроме первого пункта в списке — прожить остаток жизни с любимым человеком ей не светит.

Размышляя вялотекущим способом, Рита также вяло дошла до канала. Мысли об убийстве сами привели ее на место обнаружения машины и одного из преступников. Она шла по пригорку, приближаясь к насосной станции канала. Когда-то он был полон воды, насосы громко тарахтели, направляя ее на полив полей. Люди работали, прочищали сливы и стоки, запускали насосы, смотрели за датчиками. Сегодня всё молчало. Вода была только в самом широком месте. Именно отсюда вытащили автомобиль Гордеевых с пассажиром.

Тишину нарушил, проехавший по пригорку автомобиль. Рита оглянулась, но из-за холма не увидела, вернулась к своим размышлениям.

Как преступник оказался здесь? Был не местный, не знал дороги. Не справился с управлением. Сорвался с холма, съехал с пригорка и угодил в полный водой канал. Стукнулся головой, потерял сознание и утонул, не приходя в себя. Был второй? Если был, то куда делся? Его унесло течением? Где труп? Перед тем, как убить несчастных людей пытали. Зачем? Требовали деньги? Крохи накопленных сбережений? Но в машине были только труп и «обрез». Ни отпечатков, ни улик, ни свидетелей. Дело обречено на нераскрытость. Объяснения закончились, не начавшись.

Опасность места возле насосной станции знает каждый местный житель — крутой поворот и резкий спуск — это подтверждает, что преступник был неместный, залётный, или как их там еще в полиции называют? Гастролёры.

— Или… — прошептала Рита — один из них был местный.

Мысль обожгла сознание, как будто в него воткнули раскалённое тавро. Теперь это надолго останется внутри, и будет постоянно напоминать Рите о пришедшем варианте событий.

— И он знал об опасности поворота. Он специально утопил подельника. Стёр отпечатки в машине. Забрал деньги и драгоценности. Нет — сама себе возразила Рита — полиция должна была проверять всех односельчан. В деле нет подозреваемых. Пропустили? Не может быть. — Она тяжело вздохнула. — Не прав Борис — проговаривать ситуацию в моем случае — прийти к неутешительным выводам.