Книга Эхо преступления, или Интервью с Царевной, страница 13 – Алёна Александровна Комарова

Рита стояла, бескультурно заглядывая в чужой двор, и любуясь чужой клумбой.

— А вот и ваза?

Ромка вывел её из примитивного любования живыми цветами своим возвышенным желанием спасти букеты срезанных цветов.

— Что? — не поняла Рита.

Ромка тыкал пальцем сквозь прутья кованых ворот, показывая на массивный вазон, стоящий на крыльце двухэтажного красивого дома.

— Сейчас я ее достану — заявил он.

— В смысле, достану? — не поверила она своим ушам.

— Держи — он всучил ей в руки букеты и прошмыгнул в открытые ворота.

— Ты куда?

— В случае опасности свисти.

— Ромка…

— И не отсвечивай здесь.

— Вернись, сейчас же.

— Я выйду, свистну.

— Свисти, когда тебя собаки покусают — предложила безжалостно Рита, уходящему во двор Ромке.

Он приложил палец к губам, юркнул между сосной и туей и скрылся.

— Супер — возмущенно устраивая букеты на кованую лавочку в одном стиле с воротами и садясь рядом, пробубнила она — ждет меня Петровка, тридцать восемь. Дожилась.

За ее спиной послышались топот медведя, заросли расступились, и из них вылез Ромка, точнее пока только его голова.

— Бу — напугал он.

Рита снисходительно напугалась (сделала вид) и потребовала:

— Вылезай оттуда.

— Не могу, мне ваза нужна.

Объяснять ему, что это не ваза, а вазон, и скорей всего тяжелый, как мешок цемента, она не стала. Предупредить она, конечно, могла, но не видела в этом толк. Раз уж подвыпивший человек решил чего-то добиться, он будет пытаться это делать. Не факт, что добьется.

Заросли сошлись, и Ромкина голова исчезла, точнее он весь. Но ненадолго.

Послышался голос:

— Рит, — шептал Ромка — Ритка.

— Чего тебе? — не оборачиваясь, поинтересовалась она.

— Ты на стреме?

— Ну и сленг у тебя — кислым голосом заметила она.

— Чего?

— Три судимости за плечами?

— Чего?

— Ничего. — Она махнула в его сторону рукой и двинулась вдоль забора, думая, что будет делать Ромка при встрече с хозяином вазы, точнее вазона.

В день последнего звонка в школе на летние каникулы в клубе открывалась дискотека. Только на выходные и до двенадцати ночи. Вот только обидно, что всех отпускали из дома до одиннадцати. Но никого же это не останавливало. Утром Рита говорила бабушке, что пришла в пять минут двенадцатого «Прости, я больше так не буду, опоздала всего на пять минут». Бабушка верила или делала вид. И на следующий вечер отпускала на дискотеку.

На следующий день и последующий месяц все повторялось. Но однажды бабушка не заснула вовремя, то есть сразу после вечерних новостей, и дождалась Риту в половине первого. Не отходя от кассы, отругала и пообещала больше не быть доброй и запереть на замок на все оставшееся лето. Рита с самого утра стала подлизываться к бабуле, вымаливать прощение и обещать не повторять свою ошибку. К вечеру бабуля сдалась.

Это сейчас Рита понимает, что бабушка сразу знала, что не станет исполнять свои обещания, но для пущей грозности и убежденности, а также видимости своего строгого характера и жесткости в воспитании, держала марку. В тот вечер она разрешила погулять с подружками до десяти часов.

До десяти!? Ужас! Кошмар! Позор! Стыдно признаться. Лучше вообще не идти.

Но делать нечего, решила не испытывать судьбу и бабушкино терпение. В полдесятого распрощалась и отправилась домой.

По дороге из клуба ее догнал Ромка с Виталькой Рыжовым, объявили, что проводят до дома. Летний вечер. Еще малышня во дворе многоэтажки носится. В переулке возле дома бабки Игнатовой (соседки Виталика Рыжова), парни остановились и заявили: