Книга Эхо преступления, или Интервью с Царевной, страница 137 – Алёна Александровна Комарова

— Нет, лучше в оливковых. Отец сказал, что купит телевизор. А малым — велосипеды.

— Да я сама куплю — в голосе послышались нотки вызова.

— Мам, — попросила Ира.

— Ну, хорошо. Пусть купит.

— И пусть приходит.

Вера кивнула, обняла Иру и поцеловала в висок. Ира прильнула к матери.

Оставив детей на мать родную, Рита отправилась в больницу. Посещение этого заведения у неё было в планах, но Борис потребовал явиться к десяти утра.

Рита прошла по уже знакомому коридору, поговорила с доктором, который совсем недавно лечил её. Она поймала себя на мысли, что больничный воздух действует на неё угнетающе. Двух полицейских Рита заметила сразу. В одном из них признала Бориса. Он давал указания молодому парнишке. Увидев Риту, участковый отрапортовал:

— Валерия пристегнута наручниками к кровати, но мы обязаны поставить к ней охрану, чтоб не сбежала.

— Что с ней будет?

— Суд решит — неопределённо ответил Борис.

Рита промолчала, но требовательный взгляд не отвела. Борис развёл руками:

— Ну, действительно, я не знаю. Фёдоров сказал, что будет требовать максимально. Думаю, лет семь ей светит. Преднамеренное убийство. Покушение. Незаконное хранение оружия.

Риту устроил этот ответ. Если совсем недавно она могла найти оправдание любому преступнику, могла его простить за необдуманные шаги, как это произошло с Иваном Свиридовым, который встал на скользкую дорожку мести после гибели своей жены, который хотел скинуть Риту с балкона многоэтажки. То за Сергея она не сможет простить никого.

— Хорошо — грустно одобрила Рита и поинтересовалась — зачем вы меня позвали?

— Вы же хотели присутствовать на допросе. Фёдоров, конечно, не разрешил. Но он хочет, чтобы вы написали статью…

— Я не работаю журналистом. И вы об этом знаете. Я больше не пишу.

Из палаты Валерии вышел Фёдоров и услышал последние слова. Быстро и твердо на них отреагировал:

— Вы же не сможете.

— Смогу — возразила Рита. Не соглашаться с Фёдоровым входило у неё в привычку.

— Вы не сможете не писать. Вы не сможете не вести журналистские расследования. Вы не сможете не влезать в расследования. Ваша любознательность приводит к хорошим результатам. Вы отлично справились с расследованием. Вы нашли уйму информации. Сложили все факты. Перелопатили уйму дел и материалов. Вы проделали Сизифов труд, ваша настырность и упрямство — услышьте в моём голосе гордость — связали все концы. Вы нашли убийцу, который скрывался двадцать лет. Я наслышан о вашем расследовании по экологическому преступлению…

— Я не смогла его расследовать — попыталась она аннулировать его гордость за себя и спустить на землю. Как-то было тяжело разговаривать с человеком, который пытался превознести ее на облако славы. Её в это время давил груз повседневных проблем.

Фёдорова было сложно столкнуть с оседланного конька. Он продолжил тему:

— Маргарита, я хотел бы видеть вас в своей команде. Если вы согласитесь, я готов похлопотать за вас. У нас есть вакансии.

— К сожалению, я должна отказаться.

— Почему?

— Вы правы, я очень люблю свою работу и я готова за нее бороться. Мое место в журналистике. Я не смогу не писать.

— Знаете чем отличается полицейское расследование от журналистского?

— Догадываюсь.

— Правильно. Журналисты тут же делятся всеми секретами расследования со своими читателями, а полицейские их скрывают. Наши расследования лежат в одной плоскости. Думаю, нам придется пересекаться.