Книга Эхо преступления, или Интервью с Царевной, страница 4 – Алёна Александровна Комарова

— А цветы учителям не покупали? — лениво нежась в постели, спросила Рита, когда были продублированы вопросы из общего чата.

— Ромка купит. Я вообще слышала, что цветы тебе готовят.

— Мне? — опешила Рита, подозревая, что ослышалась, потому что никак не хотела отпускать Морфея.

Но подруга умудрилась на расстоянии телефонного звонка прогнать прекрасного мужчину, воскликнув:

— Тебе-тебе.

— В честь чего?

— Звезда спустилась — подковырнула ехидная Аня, потом вспомнила, что со звездами ссориться нельзя, сбавила обороты — за твою статью под кодовым названием «Спасение учительницы сельской школы, решившей стать депутатом». После твоей статье, ей прокурор честь отдает.

— Бедный прокурор — пожалела Рита, вспомнив ту неприятную историю — без чести остался.

— Вот учителя тебе готовят цветочки — опять не удержалась Аня от скверного голоса.

«Завидовать нужно молча» — хотела посоветовать Рита однокласснице и сказала:

— Ладно, забудь про них. Какие планы? Моя помощь нужна?

— Приходи сегодня в школу, поможешь украсить зал.

Рита не стала уточнять, но подозревала, что подруга уже в курсе ее «тихого» приезда.

Договорившись встретиться в шесть возле школы, уточнив некоторые нюансы по пригашенным гостям, Рита отключила телефон и услышала бабушку. Она хозяйничала на кухне, гремела ложками, чашками и сковородой. По дому шли ароматы кофе, малинового варенья и блинов. Рита потянула носом и от удовольствия прикрыла глаза, представляя стопку ажурных блинов, смазанных сливочным маслом и присыпанных сахаром.

— Ритуль, проснулась? — Бабушка заглянула в комнату и позвала — идем завтракать.

В животе засосало, Рита сползла с дивана и довольная, в предвкушении счастья, помчалась на кухню.

Когда утренний ритуал — сначала завтрак — закончился, Рита задумалась о вопросах насущных. Настроение испортилось, и злободневные проблемы отразились у нее на лице — от бабушки не скроешь.

Она спросила:

— Что собираешься делать?

Рита вопрос не поняла, поэтому расценила его слишком объемно. Завздыхала и заохала. Бабушка тут же пояснила:

— Я имела в виду сегодня.

Но было уже поздно, Рита задумалась о глобальном.

— Сегодня — ничего. И завтра тоже ничего. А послезавтра тем более. Бабуль я безработная.

— Отдохни.

— Я уже давно отдыхаю — скверным голосом ответила внучка. — А я не хочу.

Но Надежду Семеновну трудно сбить с намеченного пути — раз уж она решила поддержать внучку, она это сделает. Советами или требованиями — решит в процессе. Она знала, как разговаривать с внучкой — собственное воспитание не оставляло сомнений в результате.

— Остановись. Отдышись. Утри слезы. И вперед.

— Я не плачу.

— Тем более. Остановилась. Потопталась на месте. И пошла дальше.

— Но куда? Я не знаю направление. Бабуля, что мне делать?

— А что ты умеешь?

— Писать.

— Вот и пиши — посоветовала бабушка.

— О чем? О заботах сельских жителей?

— Напиши о том, как тебя Ковылёв кинул. Как распоследний бандит.

— Писать по наитию — это графоманство.

— А разве бывает по-другому?

— Конечно.

— И ты знаешь, как.

Вопрос прозвучал утвердительно, и Рита заподозрила, что бабушка ведет запретную игру, в которой разменной монетой станет пессимизм во благо ее таланта.

— Писать нужно не о себе, а для читателя. А кому интересно, что меня кинул Ковылёв.

— Ты меня совсем запутала.

— Писать нужно с пользой для читателей.