Книга Эхо преступления, или Интервью с Царевной, страница 81 – Алёна Александровна Комарова

— Были. Но мы так шумели, что они в срочном порядке искали цаплю.

— Чтобы попутешествовать? — улыбнулась Рита.

— Чтобы переселиться к ней в желудок — подхватил весёлое настроение Сергей.

— Не оптимистичный ты человек, Сергей.

— Какой есть. Не нравится?

Рита могла бы ответить, что ей нравится в нем, но решила, что ее правдивые признания возле пруда в зарослях ивы, на покрывале могут быть расценены, как заигрывания. А уединения мужчины и женщины вдали от села ее смущали. Она уже битых полчаса вспоминала поцелуй в огороде собственного двора и не могла прогнать мысль, что он тоже думает только об этом. Она убедила себя, что Сергей испытывает к ней интерес, но она не позволит себе навязывать себя, а он не решится изменить уклад своей жизни. До развода дело не довел, видимо, разрушать семью не в его правилах.

Поэтому она многозначительно промолчала.

Она была уверенна, что их непонятные отношения не остановятся на полуслове, но…

… Но она была против непонятных отношений. Обладательница кристально чистых мыслей имела страсть к кристально чистым отношениям. Переступив через гордость, она спросила:

— Почему ты не позвонил? Пропал куда — то на два месяца.

— Лера мучилась бездельем. Устроила мне небольшие неприятности. Но я на нее уже не злюсь. Простил. Поэтому устранял проблемы. Но я был уверен, что встречу тебя в Зерновой. — Он усмехнулся — встретил, а ты убегала, проложив путь через мою баню. А потом ушла в обнимку со своим другом.

Рита заметила в его голосе некое раздражение, но объяснять и оправдываться не захотела. Её тоже затронули его признания, что он простил жену и больше на нее не злится.

«Может, у них действительно все наладилось» — ревностные предположения грызли её изнутри.

Рита ничего не понимала. Катастрофически ничего. Она изводила себя домыслами так, что разболелась голова. Но переспрашивать и уточнять она не посмела. Ей казалось, что она лезет ему в душу. Граница между вежливостью и навязчивостью проходила красной линией. Переходить её воспрещалось. Сегодня Рита её уже переступила, и Сергей замкнулся в собственных мыслях.

— Как всё-таки здесь хорошо. Я отвык от этой природы. Вернувшись, не мог насладиться. Знаешь, что мне не хватало в городе? Птичьей возни. Щебетания в кустах. Их купания в лужах. У меня во дворе живут скворцы. Хулиганы. Но я готов простить им объеденную черешню и испорченную ежевику за то, что они щебечут на все голоса мира. Они свистят, мяукают, трещат, щелкают и поют. Утром я просыпаюсь с лучами солнца. Они будят птиц, а те — меня. А тебе какие птицы нравятся?

— Колибри — быстрая, тихая, безвредная и красивая. Единственный вид птиц, который имеет огромное разнообразие цветов оперения.

Сергей вырвал из земли травинку, очистил ее от лишней зелени и прикусил губами. Рита не понимала мужской привычки жевать стебель травы, поэтому уставилась на воду. Природа как будто делилась своим спокойствием с окружающими. Только высоко в ветках дерева запутался ветерок. Он играл с листвой, как искусный фортепианист, извлекая мелодию из инструмента. Оставалось только удивляться, как неживой предмет может затронуть струны души. Но у профессионала получится все, даже у ветерка. Он шуршал в листве и направлял людей в романтическое русло его потока.

— Где прячется твой одноклассник? Роман.