Книга Интервью… в тумане, страница 102 – Алёна Александровна Комарова

— Я не хочу в тюрьму — зашептала она. — Это не мои деньги.

— Антонина! Замолчите сейчас же!

Она машинально послушалась, но мысленно уже собиралась в тюрьму — в дорожную сумку аккуратно складывала теплый свитер (холода скоро), носки, трусы и зубную щетку.

Уже догадываясь, что происходит, он взял её под локоть и повел в её кабинет.

— Проходите — аккуратно подтолкнул он. Совсем недавно она точно также помогала ему спрятаться от посторонних глаз, думая, что он пьян. Наверное подобные героические поступки сближают людей, а он потерял голову и влюбился. Ну ладно, об этом он подумает позже. А сейчас нужно разузнать у девушки, которая так ему нравится, почему она собирается в тюрьму и как деньги попали к ней. О чем он сразу и спросил.

Тоня трясущимися руками открыла сумку и достала две упаковки пятитысячных купюр, отшвырнула их, как гадюку. Шепотом объявила:

— Там миллион. Я зачем-то пересчитала.

— Где вы их взяли?

— Я не брала — с жаром возразила она.

— Я понял. Уточню вопрос, где вы их нашли?

— В сумке.

— И вчера вы были с этой же сумкой в заброшке.

Он не спрашивал, и так знал, но она подтвердила:

— Да. Я утром взяла сумку, чтобы проверить деньги… ой, не эти деньги… всё как-то против меня получается… я свои деньги хотела проверить… ну в смысле, которые я заработала… зарплата… в кошельке… Хотела убедиться хватит ли на такси или пойти пешком.

— Я понял. И что?

— На такси не хватило, до зарплаты ещё три дня, я пошла пешком.

— Очень хорошо. А что с миллионом.

— Ах, да. Простите, Максим Анатольевич, я просто очень расстроена, я не в себе. Это же в особо крупных размерах…

— Антонина, вас никто не обвиняет. Давайте вернемся к деньгам.

— Я вообще к ним не хочу возвращаться. Я их видеть не могу — в подтверждении своих слов, она накинула на них картонную папку, но проблему не спрятала.

— Зачем вы притащили их сюда?

— Петя… он может их найти.

— Да, тогда правильно.

Максим Анатольевич достал деньги, развернул резинку и пощупал верхнюю купюру, посмотрел на свет, отложил, следующая банкнота прошла более тщательный анализ, отложил в другую стопку. Он развернул их веером и выставил в сторону света. Резюмировал:

— Только верхняя и нижняя настоящие.

— А остальные?

— Не удивлюсь, если напечатаны на моем принтере.

— Это из той же партии, что нашли у вас при обыске?

— Возможно. Тогда из той же партии, что рассчитались с Маргаритой Белозёровой.

— Что?

Она вытаращила на него глаза, и ему это нравилось, в её голове уже появились другие мысли кроме тюрьмы. Наконец-то.

— Что? — уточнил он.

— У Маргариты Белозёровой тоже были фальшивые деньги? Как у меня?

— У вас, Антонина, круче — у вас есть настоящие двадцать тысяч.

— Это что-то меняет? Это хорошо или плохо?

— Ничего не меняет — по слогам проговорил он.

— Что же мне делать?

— Ничего не делать — на той же тональной ноте проговорил он. — Деньги я заберу.

— Мне нужно в полицию.

— Нет. Займитесь работой. У вас её не початый край.

— А как же деньги?

— Я разберусь — он завернул их в резинки, обвернул листом бумаги и приказал — Антонина, не отвлекайтесь, работайте.

Тоня плюхнулась на стул, как будто в секунду потеряла силы, но схватила компьютерную мышку, удовлетворив Максима Анатольевича активной деятельностью. Теперь он мог её оставить, зная, что она не побежит в полицию сдаваться за ночное хранение у себя в сумке чужих фальшивых денег.