Книга Интервью… в тумане, страница 148 – Алёна Александровна Комарова

Но вопросов оказалось ещё очень много.

— Каких фотографиях? — спросила Рита.

— Которые развешены в доме её отца — ответил он, будто это объясняло всё.

— А кто у нас отец? — поинтересовался Кузнецов.

— Видимо, человек, который любил свою семью, раз уж на его стенах нет свободного места от фотографий дочерей. Виолетта Ершова — это вымышленное имя. Настоящее её имя… Марьяна Белозёрова.

Рита изумленно лупала глазами. Она не могла поверить в происходящее, посмотрела на Виолетту. Та хмыкнула и отвернулась. Рита обвела всех взглядом, зацепилась за Лизу, но промолчала. Когда она молчала, можно было с уверенностью заявлять, что она разговаривает в своей голове. Она вздохнула и выпалила:

— Меня больше удивляет, когда это ты побывал у них дома?

— Я тебе потом все расскажу.

Кузнецов не смог себе отказать в удовольствии прокомментировать:

— Внезапно, а на самом деле вполне ожидаемо, выяснилось — вы стоите друг друга.

Рита могла бесконечно переговариваться с другом, но её беспокоило состояние Лизы. Она присела рядом с девушкой и попыталась привести в чувства. На что Кузнецов сказал:

— Вызову скорую. Ей капельницу поставят, и придет в себя. Она под наркотой.

— Да ладно — не поверила Рита. — Что ж её мать родная наркотиками пичкает?

— Я же вижу.

Сергей тоже кивнул, но в свою очередь удивился замечанию Риты:

— Она же ей не мать. Виктор Иванович удочерил Лизу недавно. Получается, они сестры, и то не родные.

— Почему ты всё знаешь? — с ноткой обиды спросила Рита. Очень сложно контролировать ситуацию, в которой не участвовала с самого начала. От этого и обида.

Кузнецов вызвал всех, и скорую, и полицию, и напарника Волкова, и следователя Марченко — вот уж любит человек большие компании. А пока всех ждали, не упустил возможности начать допрос.

— Ну, что, господа преступники, давайте поговорим.

— Не называйте меня преступником — прошипела женщина. — Вам ещё это доказать придется. У вас на меня ничего нет. Я ни в чем не виновата. Я Риту пальцем не трогала. Так что мои адвокаты меня вытащат. Через час вы будете извиняться.

— Практика показывает, что любой преступник, ой, простите, человек, который совершил преступление, в первый час после задержания чувствует свое превосходство, ведет себя нагло, поет угрожающие романсы.

Женщина принципиально замолчала.

Кузнецов также принципиально переключил свое внимание на её мужчину.

— Боюсь, что крайним останетесь вы. Или это ваш план?

Наверное, он почувствовал свое будущее, иллюзии свободы растаяли. В глазах читалась горечь и боль досады. Безвыходное положение пригнуло его до самой земли.

— Фамилия имя отчество — потребовал Кузнецов.

— Гаврилов Иван Аркадьевич — пробубнил мужчина с пола. Без ножа и в наручниках в обнимку с батареей он был жалок.

Когда мужчина решил отмолчаться, Кузнецов поторопил:

— Вам предъявим угон автомобиля — раз, оборот фальшивых денег — два, покушение на Маргариту Белозёрову — три, Покушение на Надежду Семёновну — четыре, удержание несовершеннолетнего больного ребенка…

— Она совершеннолетняя — возразил мужчина, взглянув на Лизу. — Вид у неё такой, недокормленный.

— У вас уже целый букет обвинений. Дарю.

— Букеты нужно дарить женщинам. Подарите его Марьяше. Она его заслужила.

Женщина звонко захохотала. Смех был истерическим. Успокоившись, она сказала: