Книга Охота за семью гномами, страница 95 – Алёна Александровна Комарова

Отругав себя за недальновидность, Рита поняла, что наладить контакт никогда не поздно, и решила сегодня же вечером исправить свою оплошность. Тем более ее личное восприятие никак не сказывалось на ответной реакции Жоржа — мужчина не проявлял неприязни. Самое смешное, что она даже не пыталась изменить отношение к нему. Этот вариант казался неисполнимым.

Из номера послышался приглушенный ответ:

— Я бы уже свалил отсюда.

Жорж вышел на балкон. И Рита втянула голову в шею и затаила дыхание — тактика страуса.

Сосед все равно ее не заметил. Угрюмо сказал:

— На улице пекло. Боюсь, скоро и в отеле будет пекло.

Рита расслышала в тоне всю трагичность фразы. Сомнений не было, он имел в виду совсем не летний жар.

— Давай включим кондиционер.

Он быстро вернулся в номер и закрыл дверь на балкон.

До этого Рита не слышала половины слов, а сейчас вообще осталась в глухой тишине, поэтому погрузилась в копание в собственных ощущениях. Состояние, в котором она пребывала, можно было назвать предчувствием, но боялась себе в этом признаться. Еще не хватало напророчить себе особенности оракула.

— Что он имел в виду? — прошептала Рита и зашла в комнату, закрыла дверь и последовала примеру Жоржа, включила кондиционер.

Рита поняла, что она устала, сильно, до головокружения, когда села перед компьютером и попыталась вникнуть в смысл текста. Когда пыталась составить предложение, а получался набор слов.

Побившись над построением текста (она решила все же сесть за написание статьи), убедившись, что это сегодня невозможно, она перебазировалась на кровать. Здесь ее настигло чувство глубокого пофигизма.

— Плохая я журналистка. Лентяйка. Без чувства долга. Без желания. Без вдохновения. Не-хо-чу. — Проговорила она и достала дневник.

«Сегодня в клинику привезли знаменитого актера. Извини, не могу сказать имя, но знай, он когда-то снимался в самых ярких и светлых комедиях. Бедный. Истощение нервной системы. Мне его очень жаль. Но я не могу показывать это всем. Я должна держать марку. Как это ужасно звучит. Держать марку. Я хочу отругать дочь актера за то, что гоняет его на телешоу, выдумывает жуткие истории, лишь бы прославиться. Треплет ему нервы. Подсаживает на сильные лекарства. Неужели от этого моя марка свалится? Свалится, однозначно».

Она листала его от начала в конец, от конца в середину, перечитывала ровные каллиграфические буквы, сложенные в слова, но не находила ответа на самый главный вопрос: почему Мария искала дневник? Зачем? Что он скрывает? Или она банально свихнулась от горя и ей срочно понадобилось поделиться своими чувствами с тетрадкой?

— Бред, — сама себя отругала Рита и прочитала запись годовалой давности:

«Когда-то я могла жить без Пети. Как? Нет ответа. Одно знаю, что скучно мне не было. Но это было какое-то грубое веселье. Странно, раньше оно мне нравилось. Ты помнишь, дорогой дневник, как я получала удовольствие от жизни? Бег по лезвию бритвы. Прыжок в бездну. Это приятные воспоминания, но я не хочу к ним возвращаться. Я хочу быть с Петей. Теперь он мое все. Он спасает меня постоянно. Потому что он меня любит. И я его люблю».

— Вода. Все это вода, — прошептала Рита. — Все мысли, изложенные Марией на бумаге, — это вода. А где же тогда вино? Крепкое. С повышенным градусом. Способное на убийство. Где?