Книга Правила мести, или Смерть отменяется, страница 117 – Алёна Александровна Комарова

Она поджала ноги на диване и накрылась подушкой. Но разве подушка может ее спасти. Спасти от дроби охотничьего оружия.

Мурашки побежали по спине.

Как страшно. Надо было ехать с Митей. Ага, и поставить под угрозу весь его план по спасению детей. Она уселась поудобней, обняла свои колени и задумалась.

Знать бы откуда опасность, вернее от кого.

Почему человек, имеющий что-то против самой Насти, лезет к ее детям. Причем здесь дети? Какое он имеет право? Неужели у него нет ничего святого? Что это за человек такой? Монстр.

Кто имеет право покушаться на них своими грязными руками, грязными мыслями, грязными словами. Никто. Никто не имеет право трогать ее детей. Это ее дети и ей нужно их защитить. Спасти от грязных рук, мыслей, слов и действий.

Кто имеет право угрожать ей и ее детям?

Как плохо, что она не догадывается (и даже не подозревает) кому так сильно перешла дорогу, что угрожают жизни ее детей.

Так надо подумать логически. Ах, да она же не умеет. Хорошо если переименовать это слово в «интуицию». В женскую интуицию. А присутствует ли она? Конечно же, да. Настя же женщина, значит, женская интуиция присутствует. Пора ее подключать. А это она умеет. Так надо предположить, кто желает ей зла и почему и тогда ответ придет сам собой.

Что она имеет? Пожар в «Подснежнике». Нет. Не с этого края пошла.

Почему хотят ее смерти?

Деньги? Ценности?

Ценности у нее — дети. Самое ценное у нее — семья, дети, работа.

Это для нее они ценности. Для кого еще? Коле?

Что еще? Деньги? Знаменитость? Романы? Авторское право? В связи с ее скоропостижной смертью (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не накаркать), все это достанется детям… и Коле.

Почему убили Алексея? Причем здесь он. Он всего лишь приходил устраиваться на работу. Почему на место преступления в гараж выманивали ее?

Она опасливо оглядывала свой интерьер зала и кухни, на сколько это позволял ракурс взгляда, с учетом того, что она пыталась вжаться в диван.

«нет — одернула она себя — еще не хватало бояться находиться в своем доме».

— мой дом — моя крепость — строго заявила она себе, но выбираться из складок дивана повременила, а еще сильнее в него вдавилась. — я не перепелка, я улитка.

Так, и что говорит моя интуиция? Она говорит, что я ничего плохого в жизни не делала, зачем желать мне смерти?

Нет, это говорит логика. А интуиция говорит, что смерти мне желает… желает маньяк. Даже Евгений Васильевич говорил, что на каждого писателя по три штуки сумасшедшего найдется. Надеюсь, это заявление — образное, приувеличенное его фантазией. Три маньяка — это перебор.

Возле нее резко и оглушительно зазвонил телефон.

Настя от неожиданности вздрогнула, ее кинуло в жар, сердце заколотилось с бешенной скоростью.

Она глубоко вздохнула и долго выдыхала, успокаивая свою нервную систему и адреналиновый скачек. С опаской взяла трубку и, увидев, что звонит Саша, сказала сама себе:

— нервы лечить надо. — В трубку ответила — да, алло, Саша, привет.

— привет, Настен. Слушай, извини. Закрутился совсем. Забыл тебе позвонить. Мне еще утром принесли распечатку. А я забыл.

— какую распечатку?

— ну помнишь, ты когда приходила ко мне, просила пробить адрес электронки.

— электронки?

— Ну, Настен, ты чего так туго соображаешь? У тебя ничего не случилось?

— нет. — на всякий случай поторопилась ответить Настя.