Книга Правила мести, или Смерть отменяется, страница 20 – Алёна Александровна Комарова

— вставайте.

Она выдернула руку.

— отстаньте.

— не сидите на холодном.

— наплевать. — спорила она.

— простынете. — утверждал он.

— наплевать. — она отхлебнула глоток.

— это я уже понял, но за столом удобнее.

— мне и тут хорошо.

— насколько я знаю — женщинам нельзя сидеть на холодном. А вы на холодной плитке сидите.

— плевать.

— не замечал за вами такого многосторонне развитого лексикона и заковыристых слов.

Она нахмурилась, попыталась поймать изображение и сфокусироваться на нем.

— не смейте со мной так разговаривать — попыталась она показать себя хозяйкой этого дома.

— вставайте — он опять потянул ее за руку и констатировал факт — у вас уже руки ледяные.

— нет — она опять дернула руку.

Он сходил за подушкой и кинул рядом с ней.

— сядьте хоть на подушку.

Она взяла ее и обняла, он помахал головой и сказал

— простынете, попадете в больницу, а ваши дети будут жить с Ириной.

Он правильно рассчитал — это именно то, что ее задевает. Она зло глянула на него, потом изменилась в лице и разрыдалась, уткнувши подушку в лицо, приглушая свой голос.

— они ее любят — через пьяные слезы и всхлипы пыталась говорить она.

— они вас любят — теперь он начал с ней спорить.

— она приехала за ними, а они бегут к ней. А я даже не могу запретить. Они ведь к своему отцу едут. Они же еще маленькие. Я им объяснить не могу. Она же их к папе везет. И она ведь хорошая.

— да вы лучше.

Настя к нему не прислушивалась, она была на волне завывания, слез и пьяных воплей.

— Они ее все любят. И Сеня и Соня и Коля. А я одна. Совсем одна.

Он смотрел на нее, сидящую на полу, пытающуюся не казаться слабой и поэтому закрывающую свои слезы. И жалел.

— вы не одна.

— одна — она откинула подушку и закрылась руками.

— дети вернутся.

— через два дня-а-а-а…

— это не долго.

Она убрала руки от заплаканного лица и всхлипнула:

— но дело — то не в этом.

— а в чем?

— на следующих выходных она опять приедет и они с радостью поедут с ней. А я не могу им все сказать.

— не говорите. Лучше пусть они с радостью едут к своему отцу, чем со слезами. Вы ведь не сможете запретить им видеться.

— не смогу. Я и не собираюсь это делать.

— вот. Тогда пусть едут к отцу с женщиной, которую они знают и любят, а не боятся и ненавидят.

Она внимательно на него посмотрела, пытаясь понять смысл его высказывания. Ну не такая уж она пьяная, чтоб не понять.

— Она была моей лучшей подругой. Мы учились в одном классе, дружили. А потом я взяла ее к себе няней для детей. Она училась в педа… педаго… педагогическом. А она…. это так больно.

— разве ж это боль? — негромко сказал он.

— что вы говорите? — заплетающимся языком спросила она.

— ничего. Вы встаете?

— нет.

Он присел рядом, обхватил ее за талию и встал вместе с ней, легко пронес ее до дивана и мягко приземлил, вернее придиванил на подушки.

— зачем вы меня носите? Оставьте меня одну.

— это что женская логика? Вы только что жаловались на одиночество, а теперь просите оставить вас… — он не договорил.

Она промямлила.

— ммм. Мне плохо.

Он успел сбегать в ванную за тазиком и когда все закончилось резюмировал.

— а вино пить-то вы не умеете.

— не говорите мне о вине. — жалобно попросила она — я еще за себя не ручаюсь.

Она прилегла на подушки и закрыла глаза.

— Я ведь не пью. Совсем. Вы не думайте, что я запойная.

— я и не думаю — он взял тазик и ушел в ванную