Онлайн книга «Бег по раскаленному песку»
|
– На тракторе? – Не спорю, потому что не знаю. – Но мы еще не знаем, действительно ли это те люди, которые выкрали меня. На каком автомобиле братья Бобуновы приехали и уехали, бабушки сказать не смогли, потому что не понимают в иномарках. Сказали, что белая и красивая. – Не уточняли, что она светилась как тарелка НЛО? – Нет. – Значит, поедем в гаражный кооператив. – Я знаю точный адрес – похвасталась Лика и улыбнулась. Владимир не устоял на серьезности разговора и тоже улыбнулся. – Разведчик из тебя отличный. – Это все благодаря бдительности бабулек. Гараж номер сто один. – Не верю удаче. – У мужа Варвары Иосифовны автомобиль стоял в соседнем гараже. Он был опытным водителем, правда, перенес инфаркт. – За рулем? – Не знаю таких подробностей. Автомобиль продали, потом продали и сам гараж. – Молодец. Хвалю за оперативность. Столько новостей добыла – выдвинул благодарственную речь Владимир, заводя двигатель машины и выруливая со стоянки. – Все хорошо, но мне ведь и на работу надо. С этими приключениями и расследованиями я уже второй день прогуливаю. – Твоя работа рухнет, если ты еще пару тройку дней прогуляешь? – Пару тройку дней? Ты что? Я сегодня же попаду на работу – заявила Лика, сама не зная, какие трагические приключения и опасные расследования ждут ее сегодня. *** Миша громко хлопнул дверью, вложив в это дело всю силу, плохое настроение и вредную черту характера. Про свою вредную черту характера он знал (как ее не знать, если о ней постоянно напоминает бабушка – ее даже забыть не получится), а с некоторых пор даже любил ее. Теперь без зазрения совести можно было хлопать дверями, грубить, требовать, возмущаться, огрызаться и переговариваться. Характер, со всеми своими скверными качествами, возмущенно говорил в Мише скверным противным голосом, пинал под колени, бил по голове и подстрекал: – Еще слишком рано. Я ещё молод. А кто это решил? Кто решил создать эти возрастные рамки? Рано или уже поздно, или самое время. Каждый человек должен сам решать, когда ему пора. Видите ли, мне рано ещё становится самостоятельным. А когда будет пора? В двадцать или в сто лет? Видите ли, я ещё молод. Видите ли, я ещё живу с ними, завишу от них. А что мне молчать себе под нос? Слово бояться сказать. Так я сейчас же могу уйти от них. И не вернуться. Он между прочим взрослый парень, а она нянчится с ним как с малолетним? Он что младенец? Нет. Зачем она контролирует и проверяет его? «Какое она имела право лезть в мою жизнь? Она и так заняла в ней много места. Она всю жизнь меня обманывала. Не имела на это право. Думала, что я никогда не узнаю правду. А я хотел знать правду, задавал вопросы, а мне лгали. Неужели так трудно было ответить? Но ничего, мои желания были услышаны. Он пришёл и вывел меня из тюрьмы лжи. Лжи, которую возвели вокруг меня. А бабушка лезет и лезет, лезет и лезет в мою жизнь. Я ей запретил в комнату заходить, но она разве послушает? Хозяйка дома. Хозяйка жизни. Вот прицепилась. Что ей делать нечего? Неужели она пронюхала? Вот это еще не хватало! Как она может пронюхать? Подслушивать? Так я был осторожен, по телефону в квартире не разговаривал, только переписывался. Не могла она ничего слышать. Компьютер! Она читала переписку в соцсетях! Там русским по белому написано, расписано и показано со всеми именами, явками и паролями». |