Книга Бег по раскаленному песку, страница 92 – Алёна Александровна Комарова

– Она собиралась.

– Я не знал, что у меня есть сын. Спасибо интернету и социальным сетям. Я решил найти всех своих одноклассников, друзей детства, стал искать Гелю, не нашел. Стал искать тебя – не нашел. Вы не пользуетесь социальными сетями? Это же так круто сейчас.

– Гордись этим. Ты крутой.

Он пропустил мимо ушей ее ядовитый тон.

– Я нашел твою мать, хоть она зависает в интернете. И тут выяснилось, что у нее растет такой прекрасный внук. Не нужно быть профессором математики, чтобы вычислить, чей Миша ребенок.

– Миша наш ребенок.

– И мой.

– У него другое отчество, не твое.

– Это не показатель. Он мой ребенок.

– Ты поздно решил претендовать на роль отца.

– Но отца-то у Миши нет.

– Миша к этому уже привык.

– Да и я как бы привык, что один на свете. Но сейчас счастлив вдвойне.

– Конечно, сразу получил взрослого сы… юношу – поправилась Лика.

– Сына, сына. Ну, ты еще скажи, пропустил пеленки, крик, подгузники, бессонные ночи, сопли, температуру и опять крик.

– А еще новогодний утренник, первый звонок, первую любовь, последний звонок и поступление в институт. Ты все пропустил.

– Я согласен все это узнать у сына лично. – Он не дал ей возможности возразить, быстро попросил – Лика, давай перестанем спорить. Я знаю, что ты ко мне плохо относишься, и совсем не удивлен. Лучше скажи мне, что с Ангелиной.

Он внимательно смотрел на Лику и ждал ответа, видимо, его действительно сильно интересовал этот вопрос. И она ответила:

– Она пропала.

– Миша говорил. Я не стал теребить ему сердце, видел, что ему тяжело. Объясни мне все. Я не понимаю, как такое могло произойти.

Лика поежилась, непонятно отчего ей стало холодно, по спине пробежали зябкие мурашки, своими колючими прохладными льдинками вонзились в кожу и застыли.

Мысленно она оценила поступок Макса, он не стал теребить сердце ребенку, не стал расспрашивать, благородный поступок. Не ожидала такого.

Нет, что тут душой кривить. Раньше, очень давно Лика думала, что он самый настоящий благородный мужчина, принц на белом коне, достойный жених сестры, и если бы не его требование сделать аборт, то она бы так и восхищалась другом. Если бы не это требование, они бы были вместе, были бы красивой парой, счастливой парой. Они и были красивой, счастливой парой, пока он не потребовал избавиться от незапланированной беременности. Геля любила его. По-настоящему любила. Он был ее первой любовью и, к сожалению, последней. Как бы она не была на него зла, так зла, аж до ненависти, но полюбить другого мужчину не смогла.

Так и Лика сначала любила парня своей сестры, уважала его, радовалась за них, а потом ее чувства пошли строго в противоположном направлении: от изумления – как он мог такое предложить? до неприязни – как он мог такое предложить!

Видя, как страдает от всех переживаний сестра, Лика стала тоже страдать. Все страдали. Мама страдала и требовала выгнать негодника из головы, отец страдал и просил забыть паразита, Лика страдала и шмыгала носом, Геля страдала, но продолжала любить.

Ангелина послушала Максима, решила, что он прав и пошла в клинику. В клинике осуждать не стали, лекции по нравственности и смертоубийстве не рожденного ребенка не читали, но смотрели, как казалось Геле, несправедливо. Она постаралась не обращать внимание на невысказанное мнение чужих, совершенно посторонних теток, и заполнила все необходимые документы. Через пять минут ее повели на операцию. Через семь минут она уже сбегала по лестнице, унося ноги подальше от чужих, совершенно неравнодушных теток, благодаря ангела-хранителя, что не дал сделать ужасную операцию. Правда, несколько раз во время беременности (на раннем сроке во время токсикоза) ее мучали сомнения, но все они прошли, когда малыш зашевелился под сердцем. И когда Мишеньку приложили к груди, она совсем позабыла о своих страданиях.