Книга Родной самозванец, страница 28 – Наталия Антонова

– Я лучше пойду, – тихо сказала Андриана.

– Да, идите, – напутствовала её толстушка. – Ульяну Никитичну вам всё равно не дождаться, она придёт домой не раньше десяти вечера. Чего вам тут столько времени маяться.

– Вы правы, – проговорила Андриана Карлсоновна, – я дома телефон получше поищу, может, найду номер и позвоню ей.

– И то дело, – похвалил старичок.

Андриана зажала свою сумку под мышкой и опрометью бросилась со двора. Автобус подошёл быстро, она плюхнулась на свободное сиденье и вздохнула про себя: «Ну и террариум. Зато всё узнала», – похвалила она себя. Рассудив здраво, подвела итог: всё не всё, но узнала самое главное. Дочка у Ульяны Никитичны, говоря простым языком, непутёвая. Такую доброму молодцу в жёны не пожелаешь. А вот Ульяну Никитичну Замоскворецкую ей было искренне жаль. С другой стороны, в том, что дочь выросла ленивой, есть большая вина самой матери.

В то же время Андриана подумала, что у неё, безмужней и бездетной, у которой, как говорится, ни детей ни плетей, нет права судить Замоскворецкую, в одиночку поднявшую дочь.

По утреннему небу плыли небольшие белые облачка, и солнце, точно золотой шар, перекатывалось через них, падая в синеву неба. Если пристально вглядываться в это чарующее зрелище, то могло показаться, будто на землю летят золотистые брызги от каждого всплеска и именно они рассыпают повсюду на земле солнечные блики.

Андриана с аппетитом ела бутерброды с купленной на белорусской ярмарке ветчиной и запивала их крепким чаем. Ей даже казалось, что она вернулась в детство, именно там была такая вкусная и душистая колбаса. А то, что продаётся теперь в магазинах, может быть чем угодно, но только не колбасой. Её сосед, Иван Абрамович, в гараже которого стоит её «Буцефал», любит вспоминать, как в советские времена в Москву из других городов ездили за колбасой. Поезда даже назывались колбасными. И народ завидовал западным обывателям, мечтая о том времени, когда в магазинах будет продаваться свободно двадцать сортов колбасы. «Сбылась мечта идиота, – любил добавлять сосед, – теперь этой колбасы, наверное, сортов двести, а то и больше, да только ей прямая дорога на свалку, а не на прилавки магазинов».

– Пипол хавает, – поддевал деда внук-студент.

И Иван Абрамович только сердито махал на него рукой.

Андриана жевала бутерброды и внимательно рассматривала фотографии с корпоративов. На них был и брат клиентки, Серафим Андреевич Топилин – представительный с виду мужчина, лицо у него доброе, спокойное. На зажравшегося буржуя Топилин-старший похож не был.

А вот Геннадий Юрьевич Кармашкин Андриане сразу не понравился. Лицо у него какое-то острое, узкое, глаза хитрые. И весь он похож на пронырливого хорька. Сразу было видно, что бухгалтер своего не упустит. Андриане Карлсоновне очень хотелось с ним пообщаться. Но, увы, делать этого пока нельзя. Она щёлкнула изображение бухгалтера по носу и пригрозила ему, загадочно улыбаясь: «Ну погоди, Кармашкин! Выведу я тебя на чистую воду! Будешь ты у меня камаринского плясать!»

Топилин-младший внешне был похож на отца, но только создавалось такое впечатление, что он старался держаться в тени. Интересно, почему? То ли соблюдал субординацию, то ли работа в фирме ему была не по душе.

Она вспомнила сегодняшнего Прохора Топилина, и ей показалось, что он чувствует себя гораздо увереннее. Но для этого не обязательно быть двойником. Просто сын унаследовал дело и капиталы отца и стал чувствовать себя настоящим хозяином. «Вот и попробуй разгадать этот ребус», – вздохнула Андриана и принялась изучать внешний облик Эвы Скрынник. «Довольно милая, интеллигентная девушка, судя по всему», – решила Андриана Карлсоновна. Ей понравилось открытое лицо девушки, минимум косметики, светлые распущенные волосы чуть ниже плеч. Глаза светло-голубые, почти прозрачные. Интересно, какие они у неё на самом деле? Ведь фотографии нередко искажают реальный облик человека, и тем, кто не фотогеничен, они его портят, а фотогеничным наоборот прибавляют обаяния.