Книга Родной самозванец, страница 44 – Наталия Антонова

Поставив разогревать суп с фрикадельками на плиту, она заглянула в спальню. В комнате было тихо и прохладно. Андриана бережно поправила стоявший на её столике в спальне портрет Николая Коперника. В отрочестве, да и в юности тоже, он был её вдохновителем. Ведь она мечтала стать великим астрономом. Но не стала. Стала всего лишь учителем физики, которому в старших классах положено было вести и уроки астрономии.

– Зато, – произнесла вслух Андриана Карлсоновна, – может быть, я стану великим сыщиком.

И тут ей показалось, что на мордах Фрейи и Маруси, удобно расположившихся на её кровати, появились улыбки Чеширского кота. Андриана потёрла глаза своими небольшими кулачками, снова уставилась на своих кисок. И, к своему облегчению, на этот раз не увидела на их мордочках ничего необычного. А то ещё не хватало того, чтобы собственные кошки начали над ней насмехаться.

Поздно вечером, когда она уже собиралась ложиться спать, позвонил Артур и сообщил, что он уезжает в командировку.

– Надолго? – погрустнев, спросила она.

– Точно не знаю, какой там объём работы. Но примерно на неделю.

– Мы будем скучать, – вздохнула она.

– Кто это мы? – спросил он, и Андриана догадалась, что Артур улыбается.

– Я, Фрейя и Маруся, – ответила она строгим голосом бывалой учительницы.

Про пальму Пульхерию Артамоновну и фикус Ивана Ивановича она упоминать, естественно, не стала. Однажды она уже рассказала про общение с ними Артуру, так он хохотал до слёз. А потом спросил: «Ты ещё и с портретом Петра I случайно не разговариваешь?» А стояли они как раз в зале напротив портрета. Не могла же она лгать под взором государя императора, Андриана честно призналась: «Иногда разговариваю».

Артур снова покатился со смеху. Андриана с опаской покосилась на портрет, слава богу, царь-батюшка не гневался, он смотрел на молодого человека с покровительственной улыбкой, мол, сам когда-то был юным и дерзким.

В душе Андриана порадовалась, что Артур ещё не спросил её про Николая Коперника. Но в спальню Соколову заглядывать она запрещала, поэтому он и не вспомнил о её милом Николя. Хотя время от времени Артур всё-таки нарушал её запрет, и портрет астронома на её столике в спальне видел.

На этот раз Артур быстро попрощался и отключил связь.

Андриане расхотелось спать, она подошла к окну, распахнула его настежь. В лицо ей подул ветерок, принесший на своих крыльях аромат лип, начинающих цвести на школьном дворе. Так получилось, что Андриана преподавала всю жизнь в одной школе, не считая её давней практики в деревни, куда её отправили сразу после окончания института. А жила рядом с другой школой, она служила ей вечным напоминанием о школьной жизни, которой она отдала не только длинный отрезок своей жизни, но и немалую часть своей души. Но теперь у неё другая жизнь. Андриана не стала закрывать окно, просто зашторила и легла спать.

Проснулась она от громких звонков стационарного телефона. Ей казалось, что она только-только закрыла глаза. Андриана села на кровати, глянула в сторону окна, сквозь занавеску сочился солнечный свет. Выходит, что проспала она долго. Нащупав босыми ногами тапочки со смешными помпончиками, Андриана поспешила к вопящему изо всей силы Макару Пантелеймоновичу: «Ну, чего растрезвонился?»

«Это не я, – обиженно ответил ей он. – Вот так всегда, работаешь, работаешь, честно выполняешь свои обязанности, а вместо благодарности одни укоры и выдёргивания шнура из розетки».