Книга Убийственная страсть, страница 102 – Наталия Антонова

На ужин она доела остатки той самой курицы, что всё ещё дожидались её в холодильнике. Испортиться курица не успела, правда, выглядела уже не столь аппетитно, как в день приготовления, но Андриана, подумав про себя: «Что ж, я не гордая», – поставила её в духовку. И вскоре на запах, начавший исходить от разогревшейся курицы, пожаловали обе кошки. Так что поужинали они втроём, можно сказать, всей семьёй.

Спать Андриана легла рано и почувствовала себя абсолютно счастливой от того, что сегодня заснёт в собственной постели.

В короткий миг перед самым её засыпанием перед внутренним взором Андрианы почему-то пронёсся её прошлогодний отдых в Абхазии. Уютный номер в гостинице, за окном кипарисы, запах роз и шум морского прибоя где-то совсем близко. В Абхазию она была влюблена с юности и редкий год, изменяя своей привычке, не бывала там.

Каждый вечер в пору своей молодости перед тем, как лечь спать, она заглядывала под кровать, не спрятался ли там мужчина. Она почему-то была уверена, что южные мужчины просто сходят с ума от блондинок, к коим она причисляла и себя. Под кроватью, конечно, никого не оказывалось, и она засыпала с мыслью о том, почему же всё-таки там никого нет.

Вот и на этот раз грёзы вились под её ресницами, превращаясь в разноцветный туман. Как порой тонка грань между сном и явью. Она приоткрыла глаза от тихого стука в её дверь. За окном только-только забрезжил рассвет. Андриана ещё не успела среагировать на стук, как весёлый женский голос объявил:

– К вам Сурен Ашотович!

Дверь тут же распахнулась, и в номер ввалился кряжистый мужчина в махровом халате нараспашку. Андриане бросилась в глаза его лохматая широкая грудь. Вошедший посмотрел на неё ласковым взглядом, каким гурман смотрит на спелый сочный персик перед тем, как его укусить.

Андриана взвизгнула, сбросила с себя тончайшую простыню, которой была укрыта, и со всех ног, босая, в одних полупрозрачных трусиках и бюстгальтере, кинулась к пальме, ухватилась за её ствол и с ловкостью маленькой обезьянки почти мгновенно взобралась на самый верх.

Сурен Ашотович покачал головой, укоризненно зацокал языком и произнёс:

– Вах!

Потом он поманил её одним пальцем своей большой мохнатой руки. Но Андриана не издала ни звука.

Тогда Сурен Ашотович сбросил мешавший ему махровый халат, и в одних обтягивающих плавках (а обтягивать там было что) не спеша направился к пальме, поплевал на ладони, ухватился за ствол и стал подниматься вверх. Андриана уже была готова пробить головой потолок, но тут она проснулась!

Спустя мгновение она осознала, что находится не в номере гостиницы в Абхазии, а дома, в собственной кровати. И никакого темпераментного Сурена Ашотовича нет здесь и в помине. Увы, увы. Зато на кровати сидели две её кошки и во все глаза с нескрываемым удивлением смотрели на хозяйку. Видимо, она металась и стонала во сне, а может быть, даже кричала, и кошки, пытаясь разбудить хозяйку, касались её тела своими мягкими лапками. Но разве могли они даже вдвоём заменить Сурена Ашотовича…

Андриана почему-то печально вздохнула, спустила ноги на пол, подняла валявшуюся рядом простыню и положила её на постель. Что ж, каждый день начинается с пробуждения, независимо от того, каким был ночной сон.

Анфиса Ильинична Ласточкина пробовала звонить сыщице ещё вчера после полудня. Ей казалось, что к этому времени сыщица уже должна была бы отбыть из Грачёвки, собрав там урожай информации и сплетен. Но телефон Андрианы Карлсоновны молчал. «Непонятно, что она там делает так долго, – ворчала себе под нос Анфиса Ильинична. Когда же телефон Андрианы продолжил безмолвствовать и вечером, клиентка встревожилась не на шутку. «Надо бежать!» – вырвалось у неё. Но куда бежать, Анфиса Ильинична не знала. Первым её позывом было кинуться в полицию. Но что она им скажет? Недовольная вашей работой, я наняла частную сыщицу семидесяти с лишним годов, а она возьми и исчезни. Они же станут над ней смеяться! И не поверят ни одному её слову. А уж если она им скажет, что нанятая ею женщина почтенного возраста рассекает по городу на мотоцикле, они и вовсе сочтут её дамой, злоупотребляющей спиртными напитками.