Книга Убийство в новогоднюю ночь, страница 107 – Наталия Антонова

– По-моему, вы преувеличиваете, Диана Артемьевна.

– Ничуть! – возмущенно воскликнула Овчинникова.

– Обыск ничего не дал?

– Можно сказать, что уехали они ни с чем. Я еще удивилась, что они не взяли с нас подписку о невыезде.

– Это говорит о том, что вас никто особо и не подозревал.

– Не знаю, не знаю. Но нашим спасением мы с Артемием обязаны нашей прачке.

– Прачке?

– Да! Видите ли, Прасковья Матвеевна – женщина старой закалки, и она не просто тискает белье в машинку, а предварительно сортирует его. И вот, к своему удивлению, она обнаружила в белье перчатки, в которых обычно работают летом в саду. Но какие работы зимой? Прасковья Матвеевна решила, что перчатки где-то валялись с лета, а теперь их кто-то кинул в стирку. Когда она сказала мне об этих перчатках, у меня сердце упало! Я сразу спросила, где они. И она ответила, что стирать их не стала и кинула в мусор. Увидев мое состояние, добрая женщина переполошилась, и мы обе бросились к мусору. Перчатки еще не успели завалить. Я попросила Прасковью Матвеевну вызвать полицию. И все им рассказать. Надо отдать им должное, они приехали и забрали перчатки.

А через день приехали во главе с капитаном Турусовым и забрали нашу Ольгу Геннадьевну!

– Старушку Мелихову? – вырвалось у Андрианы изумленно. Сыщица напрочь забыла о том, что Ольга Геннадьевна всего на год старше ее. И назвав ее старушкой, она бросила тень и на свою так называемую третью молодость. Но в данных обстоятельствах эта мысль не пришла Андриане в голову. – И зачем же она им понадобилась? – продолжала она допытываться.

– Я тоже была такой же упорной, как вы, – ответила домоправительница, – и доставала следователя до тех пор, пока он не сообщил, что на перчатках обнаружена слюна Захара Яковлевича, а внутри ДНК Ольги Геннадьевны! Мелихова призналась, что задушила его подушкой, он оказывал ей сопротивление, хоть и слабое, из-за того, что был сильно пьян. В результате на перчатки попала его слюна.

– Просто немыслимо! – проговорила Андриана Карлсоновна.

– Вообще-то Ольга Геннадьевна не такая уж и слабая, – вздохнула домоправительница. – В молодости она занималась спортом, толкала ядро.

– Но зачем она это сделала?!

– Хотела, чтобы наследство досталось ее племяннице Марии. Следователю она сказала, что слышала, что Ефим Яковлевич говорил кому-то, что отпишет все Масальскому. А из Масальских оставался только Захар. Вот она и решила…

– Зачем же она его еще и ножом ударила?

– Ольга Геннадьевна утверждает, что она этого не делала.

– Вот как?! – озадачилась Андриана Карлсоновна. – Кто же тогда это сделал?

Овчинникова пожала плечами.

– А кто сообщил Ефиму Яковлевичу о смерти брата?

– Сонечка.

– Сонечка?

– Да. После задержания бабушки девочка призналась, что сделать это ее попросила бабушка, сказав, что очень плохо, когда родной брат ничего не знает о смерти своего младшего брата. Вот девочка и рассказала все Ефиму Яковлевичу, объяснив свой поступок тем, что ей было жалко дедушку Ефима.

– Выходит, что Ольга Геннадьевна не только убила младшего брата, но и превратила собственную внучку в орудие убийства старшего брата.

Овчинникова печально кивнула.

– Вы мне, Диана Артемьевна, говорили, что в прежнем завещании все делилось между всеми поровну.

– Завещаний было несколько.

– Понятно. Но когда же Ефим Яковлевич составил последнее завещание?