Книга Убийство в новогоднюю ночь, страница 45 – Наталия Антонова

– Вы чего-то недоговариваете, Артемий Ефимович.

– Да нет. Просто меня всегда несколько раздражали набеги родственничков Ефима Яковлевича.

– Почему родственничков, а не родственников? – уцепился капитан.

– Потому, что они невсамделишные! – вырвалось у парня.

– Что значит невсамделишные?

– А то и значит, что ненастоящие!

– Позвольте с вами не согласиться, – сказал капитан. – Захар Яковлевич был братом хозяина этого дома.

– Захар да, – согласился тот. – Но остальные!

– Мария Павловна – сестра Ефима Яковлевича.

– Точно! Она-то спит и видит, как бы все это оттяпать для своей взбалмошной внученьки.

– Понятно, – проговорил капитан, – родственников своего хозяина вы не любите. Разрешите спросить почему?

– Я же вам уже сказал!

– Я не услышал.

– Все они сидят с открытым клювом и ждут, когда им на нос свалится здоровенный кусок сыра. А сами они пальцем о палец не желают ударить. За исключением мужа Ираиды. Тот в деньгах Ефима Яковлевича не нуждается.

– Это я уже понял. А Захар Яковлевич нуждался в деньгах брата?

Подумав, юноша ответил:

– В деньгах он, может быть, и нуждался, но, насколько мне известно, у брата ничего не просил.

– Вы виделись с Захаром Яковлевичем в новогоднюю ночь?

– В новогоднюю ночь нет. Но вечером он заходил сюда.

– Зачем?

– Его Сонечка привела.

– Сонечка?

– Да, – улыбнулся юноша, и лицо его просветлело, – она внучка Мелиховой, не ребенок, а ангелочек.

– Вы с ней дружите? – скрывая улыбку, спросил капитан.

– Можно сказать, и так, – ответил Овчинников, – я рассказываю ей о царстве Флоры и учу ухаживать за жителями, населяющими это царство.

– И как успехи?

– Мои как учителя? – улыбнулся Овчинников.

– И ваши, и Сони как ученицы.

– По-моему, хорошо, – без тени улыбки ответил парень.

– Захар Яковлевич долго пробыл здесь?

– Не очень. По-моему, ему хотелось прилечь, и я шепнул Сонечке, чтобы она отпустила его.

– Вы заходили в комнату Захара Яковлевича?

– Вы шутите? – вопросом на вопрос ответил парень.

– С чего вы взяли, что я шучу?

– С того! Подумайте сами, что делать мне в его комнате?!

– Мало ли…

– Ни мало ни много, я вообще ни в какие комнаты для гостей никогда не захожу, – отрезал юноша.

– Понял вас, Артемий Ефимович. А теперь ответьте мне на такой вопрос: себя лично вы считаете наследником Ефима Яковлевича?

Парень с изумлением уставился на Турусова. И капитану показалось, что еще немного и он покрутит пальцем у виска. Капитан решил внести некоторую ясность:

– Ваша мама является домоправительницей этого дома. Так, по крайней мере, мне сказали.

– И что?

– Говорят, что весь дом лежит на ней.

– Допустим, что это так.

– Ни для кого не секрет, что Масальский принимал большое участие в вашей судьбе с детства.

– В благодарность моей маме. Если бы не она, то неизвестно, что бы здесь вообще было.

– Я понимаю, поэтому и спрашиваю: учитывая такое отношение хозяина дома к вам и вашей матери, рассчитываете ли вы получить часть наследства Масальского?

В широко раскрытых глазах Артемия явно читался вопрос – вы что, дурак?!

Турусову хотелось как-то оправдаться. Не очень-то приятно, когда тебя считают дураком, даже если не говорят об этом вслух. И тем не менее капитан решил проигнорировать и взгляд юноши, и его мысли. Вместо этого он только долил масла в огонь, спросив:

– Артемий Ефимович, вы хорошо помните своего отца?