Онлайн книга «Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»»
|
«Гармония, вот что главное», – подумал Фёст, не позволяя себе задохнуться от счастья осознания того, что эта девушка всё же захотела полюбить его, никого другого. – Ладно, потрудились, – сказал он как мог равнодушнее. – Будем надеяться, сексуальные маньяки всё ж таки невооружёнными стаями по улицам утренней Москвы бродят. А от одиночных отобьёмся. Пойдёмте, снизу такси вызовем. Времени у нас больше часа в запасе. Опоздаем – подождут. Начальник группы консьержей и вообще охраны дома Борис Иванович, отставной майор морской пехоты, имевший, по его словам, одну большую мечту – уволиться полковником, да вот не сложилось, лёгким движением руки попросил Фёста задержаться у его стойки. Пропустив девушек вперёд, Вадим приостановился. Оба синхронно сунули руки в карманы. Борис Иванович вытащил свой портсигар, подаренный дембелями ещё в бытность его командиром взвода на Дальнем Востоке. Прошлый раз Фёст посетовал, что у него от армейской службы такой памяти не осталось. А сейчас он достал золотой блок-универсал, украшенный монограммой всего лишь из александритов. Форма монограммы, размер и сорт камней у аггров означали не только индивидуальную принадлежность прибора, но и ранг владельца. Они с Секондом не глядя поделили «бесхозные» упаковки с аппаратурой аггрианских агентов, ему – такой достался. Да какая разница, для местных жителей вещь всё равно выглядела эффектно, а набор имеющихся функций блок-универсала всё равно был намного больше, чем удалось наскоро освоить. Морпех попросил посмотреть, уважительно поцокал языком. В глазах читался вопрос: «А откуда это вдруг, если прошлый раз обычной сигаретной пачкой пользовался?» Не нужно быть профессиональным логиком, чтобы продолжить мысль и как-то увязать недавно состоявшийся у них разговор о «Чёрной метке» с появлением такого портсигара. Хочешь – понимай, что человек «гонорар» получил за удачно проведённую операцию. Или – трофей добыл «на поле боя». Можно и ещё вариант проиграть – портсигар должен послужить собеседнику неким намёком. Каким, на что – сам разбирайся. Майор – человек проницательный, наверняка ведь сообразил, что не по обычной оплошности человек «засвечивается». – Да вот увидел ваш и подумал – чего я мятую пачку в кармане таскаю? Тем более – сорт курю непрестижный, а приходится бывать в обществе солидных людей, у них часы «Картье» или «Омега», у меня – «Командирские». – У меня, кстати, тоже. – Майор поддёрнул обшлаг, продемонстрировал циферблат с флотской символикой. – Привык, и из принципа тоже… – Вот-вот. Я, когда в Африке служил, ребята золотишко прикупали, оно там почти нипочём. Ну и я за компанию. У мастера на заказ сделал, как раз по размеру кармана кителя. Нагрудного… – Заместо бронежилета? – усмехнулся консьерж. – Вроде того. Дантеса от пули Пушкина пуговица спасла… – А проба хоть толковая? Знаю я то золото. На Руси раньше самоварным, или цыганским, называли. – Нет, тут всё верняком. У известного человека заказывал, из южноафриканского самородного. По нашему – девяносто шестая, монетная. Всю премию за операцию в Чаде вбухал. – Стоит того. – Майор подкинул на ладони портсигар, будто проверяя соотношение размеров и веса. – Плюс камешки. «Понимающий человек, – подумал Ляхов. – Едва ли только в бухте Ольги пацанов десантироваться учил». – Камешки это так, бонус. – И спрятал портсигар в карман. Тема была закрыта. Закурили. После первой затяжки Борис Иванович сказал, понизив голос: – Вами тут интересовались. – Неужели? И кому это я вдруг понадобился? – Если б ко мне обратились, я бы вам точно обрисовал и внешность, и род занятий. А это мне сменщик передал. Молодой парень, Иван. Ну, вы знаете. Фёст, разумеется, знал каждого из консьержей-охранников подъезда. С каждым словом-другим перебрасывался, на чай давал, особенно если поздно домой возвращался. Собирался попросить ребят из «Чёрной метки» составить на каждого подробное досье: на кого полностью положиться можно, а от кого поскорее избавиться. Теперь-то, располагая полноценными «шарами», он и сам разберётся. – Он со смены домой шёл. Двое догнали, какую-то ксиву показали, пацан и прочитать ничего не успел. Что взять, – Борис Иванович пренебрежительно махнул рукой, – всей службы – сержант-срочник ВДВ. Чечни немного – вот и всё образование. Стали расспрашивать. Не столько о вас, как о «племянницах» ваших. Так вопросы загибая – не бордель ли здесь подпольный. – Забавно. А участковый у нас для чего жалованье получает? – И я о том же. Любая контора всё, что нужно, по своим каналам, не вставая со стула, выяснит. Да и хозяин, друг ваш – человек авторитетный. Не уверен, сам начальник горуправления рискнул бы связываться? – Ваше мнение? Блатные, что ли? А им чего? Не вижу резонов. Как-то, помню, с одним из смотрящих разговор был. Отчего, мол, мимо него квартиры взяли, дорогу кому-то перешли, с общаком не поделились… – На чём сошлись? – проявил искреннюю заинтересованность Борис Иванович. То ли вправду о той истории ничего не слышал, то ли решил версии сверить. «Интересно интрига закручивается, – внутренне усмехнулся Ляхов. – Правильно Александр Иванович говорил, иронически цитируя кого-то: «Что бы вы ни делали, вы делаете мою биографию». В смысле – «самим фактом причастности к «Братству» вы обречены на участие в заранее предопределённых событиях. Шаг вправо, шаг влево – никакой разницы. Конвой всё равно стреляет без предупреждения». – Да пустяки, майор, оно тебе надо? – перешёл Фёст на «ты». – Кому положено – за базар ответил, общак похудел на сумму «морального ущерба»… Тут он не врал, и врать не следовало. Всё, кто «в теме», знают, сколько с общака по правильным понятиям сняли. Во взгляде консьержа он пытался уловить что-нибудь демаскирующее. Нет, ничего. Чисто. Если только сам он не последний лох, а майор – гений артистизма. Ничего, кроме некоторого напряжения, вполне естественного при внезапном серьёзном разговоре. Похожем на внезапный встречный бой вражеских разведбатов. – Хорошо, майор, – полуотвернулся Борис Иванович. – Что показалось важным – я сказал. На самом деле – расспрашивали его только о девушках. О тебе – даже Иван понял – для отмазки. Предупредили об ответственности за неразглашение, и то без нажима. Вербовать в агенты не пытались. Это пока всё. Дальше сам смотри. Если что – можешь на меня рассчитывать. Остохренело всё. Уж лучше снова автомат на плечо – и в сопки. – От Москвы до сопок далековато, хотя я и там бывал. Давай в пределах Бульварного кольца сориентируемся. Подал человеку надежду, не сказав фактически ничего, кроме намёков, подлежащих и двоякому, и троякому толкованию. Как уже было заведено, в знак завершения разговора положил на стойку, вне поля зрения должным образом подрегулированной телекамеры, пятитысячную бумажку. Так у них сложилось, что этот момент ни одного, ни другого не унижал. Словно два офицера сигаретой поделились. |