Книга На темной и светлой стороне, страница 100 – Наталия Антонова

– А Митя, что же, один дома останется?

– Зачем один? – вздохнула старушка. – С братиком со своим.

– А где братик?

– Спит он в своей кроватке.

– Так он что, меньше Мити? – спросил Фёдор.

– Конечно, Феденьке всего годик.

– Феденьке?

– Ну да, чего ты так удивляешься? Хорошее имя. Тебя вот тоже Фёдором родители назвали.

– Ты иди, – Митя подтолкнул замешкавшегося Фёдора к двери.

И Фёдор, сам не зная почему, подчинился малышу.

Баба Аня в больнице вела с кем-то долгие разговоры, но потом им всё-таки разрешили войти в палату.

– Ты иди один, – сказала старушка и села на стул.

Фёдор открыл дверь и шагнул… в неизвестность.

Палата была чистой, светлой, тихо шумели какие-то аппараты.

На кровати лежала женщина. Солнечные лучи бесстрастно бродили по белой простыне. А вокруг царила атмосфера обречённости.

Он не узнал её в первые минуты, отшатнулся. А когда осознал, что это и есть его Ольга, ужаснулся: от прежней красавицы осталась бледная тень.

Он взял себя в руки и даже сумел заставить себя улыбнуться. Но её глаза были закрыты. Она не шевелилась.

– Оля, – тихо позвал он.

Она не ответила. Фёдор опустился возле кровати на колени и осторожно дотронулся до её руки, которая была настолько худой и прозрачной, что казалась бестелесной.

Митя сидел дома. Он прижимал к себе проснувшегося брата, тихо покачивая его, а про себя молился, чтобы Фёдор не бросил их так, как бросил отец.

Впрочем, Глотов Митю сначала хотел забрать к себе, но ребёнок цеплялся за юбку прабабушки и шипел, как дикий котёнок.

Отца он видел редко, впрочем, как и мать до рождения брата Фёдора. Он привык жить с бабушкой и прабабушкой, и его совсем не тянуло в огромный дом отца.

«Проголодается, волчонок, и сам запросится к отцу», – думал разозлённый Глотов, покидая квартиру тёщи.

Младший же ребёнок был ему без надобности. Он уже не сомневался, что жена нагуляла его.

Приехавшего из больницы Фёдора Митя встретил в прихожей. Немой вопрос в глазах мальчика пронзал до самого сердца.

Фёдор отвёл глаза, переступил с ноги на ногу и сказал:

– Я должен съездить домой.

– Зачем? – быстро спросил Митя.

– Продать дом, нам нужны деньги на лечение мамы.

– Деньги, сынок, есть, – быстро вмешалась баба Аня, которая тоже теперь цеплялась за Фёдора, как за соломинку.

Она быстро ушла в комнату и вернулась с пачкой купюр, перевязанных верёвочкой.

– Этого мало, – вздохнул Фёдор.

– У меня ещё на книжке есть немного, – прошептала старушка.

– Я должен уехать, – твёрдо сказал Фёдор.

– Не уезжай, сыночек, – тихо попросила она, – не бросай нас. Я старая совсем. Пропадут ведь Митька с Федькой. Сыночек… – И к ужасу Фёдора, старушка стала сползать к его ногам.

Он вовремя ухватил её сухое тело, осторожно посадил на стул и сказал сердито:

– Вы чего это, баба Аня, вытворяете! Разве можно так! Я ведь тоже не железный!

– Ты прости меня, сыночек, – пробормотала старушка.

Всё это время Митя стоял рядом и не сводил с Фёдора глаз, точно ожидая приговора.

– Значит, так, – сказал Фёдор, – я ненадолго уеду домой, ты, Дмитрий, остаёшься за главного.

– Есть за главного! – отчеканил мальчик.

– У тебя есть сотовый?

Митя кивнул.

– Неси сюда, я номер свой введу, будешь мне звонить два раза в день и докладывать обстановку.

– Есть докладывать обстановку! – Мальчик протянул Фёдору свой телефон.

Она не могла заговорить, пошевелиться и даже открыть глаз. Но она всё слышала и чувствовала. И от этого ей было невыносимо больно. Муж отказался от неё. И почему-то перестала приходить мама…