Книга На темной и светлой стороне, страница 48 – Наталия Антонова

Антонина крутилась и так и сяк, пытаясь разглядеть себя со всех сторон.

И в результате вернулась на кухню, ещё более недовольная собой, чем покинула её час назад.

«Это всё Стас», – подумала она и вздохнула.

Хотя он никогда ничего не говорил ей о её фигуре и даже не намекал. Неужели она на старости лет влюбилась и теперь мается дурью?

Антонина сняла трубку стационарного телефона, намереваясь позвонить своей близкой подруге Виолетте Павловне Травниковой.

Виолетта была похожа на лето – всегда яркая, весёлая, жизнерадостная. Не женщина, а сплошной праздник. Виолетта когда-то танцевала в кордебалете. Примы из неё не получилось. Но это ничуть её не огорчало. Она меняла наряды и любовников.

Только подругу Антонину никогда не выпускала из виду и держалась за неё, говоря:

– Мы с тобой, как чаши весов, уравновешиваем друг друга. Фейерверк моих эмоций и твоё благоразумие.

Так и было всю их жизнь, хотя, может, и не всю, но последние сорок лет точно.

Однако рука Антонины, поднявшая трубку, зависла в воздухе. Она вдруг поняла, что не знает, что хочет сказать подруге. Все её мысли, точно рассыпавшийся по полу горох, растащили по щелям подсознания мыши. И она никак не может их отыскать и собрать в кучу.

«Что ты морочишь тут голову, – сказал ей внутренний голос, – признайся хотя бы сама себе, что ты влюбилась, как девчонка!»

«Не говори глупостей!» – возмутилась Антонина.

Она достала свой талмуд – толстую тетрадь, в которую она систематически записывала всё, что, как ей казалось, однажды может пригодиться – адреса, телефоны, рецепты, – и стала листать её. На глаза ей попался телефон массажиста, и она, не раздумывая, записалась к нему на сегодня. В старые добрые времена к этому массажисту нужно было записываться недели за две вперёд. Но теперь кризис, и клиентов даже у хороших специалистов мало.

Массажиста звали Мишей, хотя надо было бы уже давно звать Михаилом Михайловичем. Но так уж сложилось – Миша да Миша.

И он звал её Тонечкой. Вот и на этот раз увидел ее, заходящую в его кабинет, обрадовался:

– Тонечка! Как ты похорошела!

– Ты хочешь сказать, поправилась, – грустно рассмеялась она в ответ.

– Какое там поправилась. – Он оглядел её критическим взглядом и проговорил: – Если ты и прибавила немного, то тебе это только на пользу. Поверь моему мужскому взгляду.

– Ой, Миша, – пошутила она, – разве можно верить твоему мужскому взгляду?! Ты за свою жизнь стольких женщин повидал, что глаз у тебя, должно быть, давно замылился.

– Талант никаким количеством женщин не замылишь, в смысле, не испортишь, – со знанием дела проговорил Миша и добавил: – К тому же я ни на одних женщин гляжу. Ко мне и мужчины на массаж приходят. Ты же знаешь!

И это было правдой.

– Ладно, приступим к делу, – не стал Миша растекаться мыслью по древу и скомандовал: – Раздевайся.

Тоня разделась и легла на стол. Пока Мишины пальцы делали с ней всё, что хотели, она расслабилась и погрузилась в лёгкую дрёму. Ей грезилось, что она вернулась в детство, лежит в саду в гамаке, висящем на яблоневых ветвях, и её старенький дедушка, покачивая внучку, рассказывает ей всевозможные истории из старины, которые были больше похожи на сказки.

На самом деле это Миша, делая ей массаж, беспрерывно что-то ей рассказывал. Но у неё не было ни сил, ни желания вникать в смысл его слов.