Книга На темной и светлой стороне, страница 83 – Наталия Антонова

– Пока ты там посидишь на диванчике и отдохнёшь, а я всё быстро приготовлю, – сказал Фёдор.

– Я помогу тебе, – предложила Ольга не слишком уверенно.

– Не нужно, ты наша гостья, правда, Вакула?

– Мяу.

– Вот видишь, Вакула со мной согласен.

Ольга сморщила нос, а когда Фёдор отвернулся, скорчила коту рожицу. Кот посмотрел на неё удивлённо, а потом лениво зевнул.

– Федя, а когда кот зевает, это значит, что он хочет спать?

– Не обязательно, – машинально отозвался Фёдор, перетаскивая на стол в летней кухне все нужные ему продукты.

– А что это значит ещё? – не отставала Ольга.

– Коты зевают, если им скучно.

«Или хотят дать понять, что некоторые несут чушь», – подумал Вакула и растянулся недалеко от хозяина.

Фёдор уложил на гриль приготовленных карасей и стал резать овощи. Выходило это у него так красиво и ловко, что Ольга не могла отвести глаз. Она сидела и блаженствовала, ловя себя на мысли, что не прочь растянуться на прохладном деревянном полу недалеко от наглого кота. Уголки её губ дрогнули в улыбке.

– Чему радуешься, поделись, – донёсся до неё голос Фёдора.

– Тебе, Федя, радуюсь, – ответила она с нежностью.

– Спасибо.

Она заметила, что скулы его окрасил лёгкий румянец, и почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

После обеда она всё-таки помогла ему вымыть посуду. Было так забавно и непривычно мыть её на свежем воздухе, пользуясь горчицей и чайной содой.

– А «Фейри» у тебя нет? – спросила она и услышала, как презрительно фыркнул растянувшийся на скамейке Вакула.

– Я стараюсь не пользоваться химией, – спокойно ответил Фёдор.

– А… – протянула она.

Потом он показывал ей свой сад, рассказывал о деревьях и цветах так проникновенно и доверительно, словно это были его ближайшие друзья.

Ближе к вечеру Ольга забрела в библиотеку Фёдора и незаметно для себя задремала на большом плюшевом диване. Заглянувший вслед за ней Фёдор увидел, что она спит, и не стал её тревожить.

Вместо этого он достал из холодильника куриные грудки, а когда они разморозились, выложил их на противень, засыпанный толстым слоем соли, и поставил в духовку запекаться.

Ольга же проснулась от того, что кто-то толкал её… лапой.

Она повернулась и встретилась с зелёными глазищами кота.

«Спишь, соня», – читалось в них.

– Извини, я притомилась.

«Ну-ну», – ответил кот, вернее, он произнёс: «мр, мр», – но Ольга расшифровала его ответ по-своему.

Она нашла ванну, умылась и спустилась вниз. До неё донёсся запах корицы.

– Ой, что это? – спросила она.

– Это шарлотка с яблоками и корицей, любимая, – отозвался Фёдор.

Она обняла его за шею и чмокнула сначала в одну щёку, потом в другую, спросила:

– А ты не боишься, что я при таком питании достигну в скором времени размеров бегемота?

Он улыбнулся и покачал головой. В его карих глазах мерцали отблески вечернего солнца и ещё чего-то влекущего, таинственного и сводящего её с ума. Она прильнула к его губам и не отрывалась, казалось, целую вечность.

– Как хорошо у тебя, Федя, – выдохнула Ольга.

– Я рад.

– Чему? – улыбнулась она лукаво.

– Что тебе здесь нравится.

– Да, мне здесь так нравится, что я не хочу возвращаться в гостиницу, лучше я останусь у тебя.

– Да, конечно. Я постелю тебе…

– Фёдор! Мы прекрасно разместимся в твоей спальне.

– Да, но…

– Никаких но.

– Как скажешь.

Когда Ольга вышла из ванной, он уже лежал в постели, накрывшись до подбородка белой льняной простынёй. Она сразу запрыгнула на него, стащила простыню и ощутила каждой клеточкой своего ещё слегка влажной кожи его мускулистого крепкого мужского тела.