Онлайн книга «В кривом зеркале»
|
Кошка осталась при своем мнении. Презрительно фыркнула и, соскочив с любимого места на перилах крыльца, юркнула в кусты зацветавшей гортензии. — Скажите, пожалуйста… — пробормотала Агнешка, глядя ей вслед. — Боевая подруга бросается на выручку тонущему идиоту. И на здоровье! А мы как-нибудь без подвигов проживем. Нам мужа искать надо, не то с вашими капризами в старых девах до пенсии досидеть можно… Сказала как отрезала. И решительно закрыла калитку на засов, собираясь переключиться на собственные цели и способы их достижения. Ан нет, синие светлячки оказались куда проворнее ее далеко идущих намерений. Без разрешения воспользовались-таки потаенной дверцей. Отыскали окольные пути. Вгрызлись в душу. Лишили охотницу на миллионеров покоя. Растревожили мирно спящую совесть, а заодно и все остальное. Вторглись в сны и фантазии. Привлекли в компанию память и воображение. Революция грозила сравниться с масштабами всемирного потопа или на худой конец Великой Октябрьской. А на обратной стороне Луны происходили не менее глобальные перемены и не менее судьбоносные события. Франек, высмеянный и униженный, пытался прийти в себя. Вернуться к истокам. Найти тот злополучный перекресток, с которого свернул когда-то на чужую тропинку. И начать все заново. — Как я мог опуститься на такие глубины и даже не заметить? Как мог предать память об отце и надежды матери? Как смел пренебречь данным Богом и родителями? Забросить живопись, заняться созданием уродов и чудовищ в угоду алкогольным иллюзиям? Поддаться на уговоры «доброжелателей»? Горбатиться на чужих участках и над жалкими заказами извращенцев за сущие копейки? Позволить навесить на себя почетное звание шантажиста и катиться по жизни измятым конфетным фантиком. Прятать глаза и вздыхать попусту, совершенно ясно понимая, что ничего и нигде не обломиться. Что мне осталось? Жалкое прозябание, самообман, белая горячка… Он метался по двору, перебегая от скульптуры к скульптуре. Заскакивал в любимую беседку отца. Срывал с картин, бережно прикрытых матерью, простыни. Колотил кулаками по помпезным гранитным псевдоколоннам. Скрежетал зубами, осознавая величие отцовского таланта. И полное отсутствие своего. Пил. Купался в ночном течении до полного изнеможения. Снова пил. Брался за создание очередного монстра. Бросал. До седьмого пота парился в баньке. Ревел раненым зверем в тростнике противоположного берега. С трудом возвращался в себя. Созванивался с прежними приятелями. Предлагал свои услуги. Просил помочь с выставкой. Носился из мастерской на чердак. Хватал с полок незавершенные или давно законченные и так же давно забытые работы. Правил. Подмалевывал. Обращался к отцовским полотнам. Затем снова к своим. Начинал заново. Бросал. Снова брался за кисти. Бешеный темп новой жизни трансформировал время и сознание. За две недели затворничества он сумел подготовить для выставки две дюжины своих работ. Отобрал примерно столько же из забытого. Договорился о выставке в соседней столице. И о курсе лечения в наркологической клинике. Собрал и отправил работы в указанную галерею. Нашел покупателя на несколько полотен. Постарел лет на десять. И понял, чего хочет на самом деле. Оставалось лишь предпринять ряд шагов к цели. В то утро Франц так и не дождался грузотакси. Распсиховался. Потащил работы, плотно завернутые в полиэтиленовую пленку, назад. Вспомнил о приятельском катере. Развернулся у калитки и потянул картины к реке. Товарищ откликнулся сразу. Договорились о встрече через час. |