Онлайн книга «В кривом зеркале»
|
— Талантов полон амбар. Ну-ну… — И без всяких ну-ну! Шкуру не сдирал, за работу копейки брал. Это не городские мастера. Пока дозвонишься, пока договоришься. Потом три раза переносит сроки. Потом носом вертит. Предоплату требует. А Франек… «Ох, уж этот Франек, — злился на пропавшего Ярослав. — Ни дать ни взять — универсальный солдат. Мать Тереза в престижненском формате! Ты еще скажи, что симпатяга наш алкоголик и вообще лапочка. А тут и до конкуренции рукой подать. И тогда ты, товарищ Пукель, пролетаешь как та фанера над тем Парижем — куда тут против аристократа тягаться! Разве что против трупа…» Он черканул в блокноте пару нервных строчек и осмелился наступить на больную мозоль. Пускай не думает эта писаная красотка, что лейтенанты милиции так легко ведутся на всякие там аристократические штучки: — А вас Собесский не шантажировал? — Меня? Шантажировать? Помилуйте, за что? Ярославу реакция барышни не понравилась — похоже, Агнешка перестаралась в стремлении к натуральности возмущения. Да и вообще, портрет не получался. Да, антураж, да, плавность и утонченность. Да, полутона и полумазки. Но что-то важное, определяющее ускользало не только от кисти мастера, но и от осознания. Просто девушка. Просто красавица. Немножко кокетка. Немножко загадка. Но не та, что лишила художника сна и покоя… Ярослав заходил и с одной стороны, и с другой. Примеривался к профилю. Пробовал представить образ в три четверти. И в отчаянии возвращался к первичной композиции, разыскивая в ней ошибки и недоработки. Ничего путного не выходило. И ведь ни на кого не свалишь неудачу. Опускающееся к горизонту солнце старалось вовсю — подсвечивало, пронизывало, меняло конфигурации теней. Мерцало в золоте девичьих кудрей. Золотило щеку и кончик носа. Разбрасывалось шаловливыми солнечными зайчиками. Занавески плавно шевелились на ветерке. Усугубляли эффекты и добавляли портрету жизненности. Даже кактус принимал посильное участие в гармонизации фона. И только натура не желала раскрывать свои секреты перед автором возможного шедевра. Свернулась тугим комочком в потаенных глубинах личности. И лениво выплескивала на поверхность сугубо официальную информацию. — Значит, не шантажировал, — Ярослав в отчаянии откусил кончик шариковой руки. — А как остальных? Не слышали? — Некогда мне по соседям сплетни собирать! — заявила несостоявшаяся натура и ушла вглубь комнаты. — У вас есть еще вопросы или я могу быть свободна? Жесткая линия тонких губ. Злые морщинки у глаз. Резкие нервные движения. Тонкий перезвон стеклянных осколков. Иллюзия романтической особы разбилась вдребезги. Следовало начинать заново. Но у художника не оставалось времени и сил. Что же касалось желания, то последнее не подчинялось логике и возвышенным эстетическим порывам. Желание било через край мощным фонтаном. Как же некстати указала хозяйка на дверь. В гневе Агнешка Коханая нравилась Ярославу еще больше. — На сегодня, пожалуй, все, — Ярослав старался ничем не выдать своего разочарования. И пульсирующей внутри влюбленности. — Мы стараемся щадить важных свидетелей. Но я на днях забегу, если вы не против. — Попробовала бы я быть против! — съязвила свидетельница. — Заходите. Но не слишком часто. И лучше до девяти утра. Я встаю рано, так что смогу уделить вам пару минут. А вот с двенадцати до четырех практически не бываю дома. Что поделаешь — график. Нам, одиноким девушкам, приходится зарабатывать самим. Так что не обессудьте. |