Книга В субботу рабби остался голодным, страница 98 – Гарри Кемельман

— Разумеется.

— Вот о чем надо теперь подумать, так это какие шаги предпринять. Что касается Хирша… — Вассерман пожал плечами, — что ж, ему уже все равно, что было причиной его смерти. Он мертв, а нам надо заботиться о живых. Так вот, насчет вашей отставки. На самом деле вы не хотите уходить в отставку, так ведь?

— Если бы этот вопрос не возник, я бы не ушел.

— Хорошо. Значит надо чтобы Шварц не прочел ваше письмо на правлении. Мы с Беккером придумали самый простой и верный путь — вы напишете письмо с требованием аннулировать прошение об отставке. — Увидев, что рабби собрался что-то сказать, Вассерман заторопился: — Вы можете сказать, что в свете последних событий между вами и администрацией больше нет расхождений и поэтому вы отзываете свое предыдущее заявление.

— Нет.

— Ну как вы не понимаете, рабби, что без этого остается только ваше заявление об отставке. Ему достаточно прочесть его и поставить на голосование. То есть он просто ставит всех перед фактом. Если же будет два письма, то он обязан прочесть оба, а потом ему придется объяснить суть проблемы, которая между вами возникла. Даже и в этом случае опасность остается, но по крайней мере у вас будет преимущество.

Рабби покачал головой.

— Извините, джентльмены, но…

— Послушайте, рабби, — сурово сказал Беккер. — Мы с Джейком ради вас из кожи вон лезем. Мы пытаемся помочь вам, как только можем, но надо, чтобы и вы кое-что для себя сделали. Мы будем надрываться, обзванивать людей, ходить, объяснять, а вы пальцем не хотите пошевелить!

— Я ни на что и не рассчитываю. — Рабби повернулся к Мириам, вышедшей из гардероба. — Я должен извиниться. Моя жена очень устала.

Беккер некоторое время смотрел ему вслед, потом повернулся к Вассерману.

— Вот что получаешь, когда пытаешься помочь человеку.

Вассерман покачал головой.

— Он обижен, Беккер. Он молодой человек, почти мальчишка. И он обижен…

По дороге к машине Мириам сказала:

— Мистер Беккер и даже мистер Вассерман выглядели как-то неприветливо, Дэвид. Ты что-то сказал им?

Он пересказал состоявшийся разговор, и она тоскливо усмехнулась.

— Так что теперь тебя никто не поддерживает — ни мистер Вассерман, ни шеф Лэниган, ни мистер Шварц… Тебе со всеми надо перессориться, Дэвид?

— Я не ссорился с ними. Я только отказался просить Шварца не принимать во внимание мое письмо. Это ведь все равно, что умолять его оставить меня на работе.

— Но ты ведь хочешь остаться, правда?

— Конечно, но просить не могу. Как ты не понимаешь, я не могу просить! В отношениях между раввином и правлением должно сохраняться точнейшее равновесие. Если мне придется умолять их позволить мне остаться, — при том, что я всего лишь выполняю свою работу, — то как я смогу вообще влиять на них? Руководить ими? Я стану просто резиновой печатью, которая будет штамповать все их решения. Как только они почувствуют, что заставили меня признать свое поражение при выполнении официальных обязанностей раввина, я уже ничего не смогу сделать. А они смогут делать все.

— Наверное, так, — тихо сказала Мириам. — Я знаю, что ты прав, но…

— Но что?

— Но я всего лишь молодая замужняя женщина, которая живет за несколько сот миль от матери и семьи, и у меня со дня на день родится ребенок.

— И что?

— И я хочу быть уверенной, что у моего мужа будет работа.