Книга Птица высокого полета, страница 81 – Анна Карлссон

— Какой-то бесконечный праздник в сумасшедшем доме! — с чувством произнесла Людмила. — Мы заказывали эту рыбу несколько дней назад. Сегодня я была настроена на цыпленка в румяной корочке.

— Вернее, мы были настроены на один только рис, так что прекращай канючить и лопай с удовольствием.

К столу приближался Петя с бутылкой белого вина. Когда он услышал, что предпочтение отдается более крепким напиткам, с удивлением и уважением посмотрел на сестер, поспешив скорее выполнить заказ.

Женщины выпили по рюмке холодной водки, произнеся тост «За здоровье!». Сегодня это было как никогда кстати.

Рыба была невероятно вкусной и просто таяла во рту. Об отсутствующем цыпленке больше никто не вспоминал.

Постепенно наступило расслабление, и все произошедшее сегодня стало казаться менее значительным, а может, это просто дурной сон.

В ресторане было довольно людно, но Вера сумела разглядеть симпатичного шведа. Он сидел за столиком в самом дальнем углу и снова изучал какую-то книгу, разложив ее перед собой.

— Я сейчас вернусь, — сказала она сестре и направилась в его сторону.

Вера поздоровалась, и Бенгт предложил ей присесть за его столик. Он улыбался, и его синие глаза лучились еще больше.

«Все-таки он очень симпатичный», — думала Вера, утопая в его глазах. Она чувствовала, что тоже нравится ему, и от этого теплые волны пробегали по всему телу.

— Когда мы с вами пойдем слушать птиц? — первой нарушила она молчание.

— Что, если отправимся завтра с самого утра?

— С удовольствием. Только, думаю, сестра не захочет составить нам компанию.

— Я ее прекрасно понимаю, многие женщины предпочитают подольше поспать, поэтому меня удивило ваше согласие. Не буду скрывать, мне это приятно.

Бенгт предложил встретиться в четыре утра в холле гостиницы. Она хотела встать, чтобы вернуться к сестре. Он, прощаясь, нежно взял ее руку и поцеловал, чуть уколов небритой щетиной.

Вернувшись за свой стол, Вера обнаружила Аркадия, который оживленно рассказывал что-то Людмиле. Видно, что ей до зубной боли надоело слушать назойливого кавалера, и она была безмерно рада возвращению сестры. Веру тоже почему-то раздражал этот веселый и общительный усач. Не нравились его рассказы, шутки и предложения о совместной прогулке. Она терпеть не могла в людях активной навязчивости и старалась избегать общения с подобными личностями. Видимо, Аркадий Лаврентьевич сумел прочитать на лице Веры то, что она не успела высказать словами, потому что, извинившись, немедленно отправился восвояси.

— Не нравится почему-то мне этот тип. Вроде веселый и ничего плохого нам не сделал, но исходит от него что-то неприятное. Он улыбается, шутит, а глаза холодные, недобрые. При общении с ним появляется чувство, что он нам врет. Я не хотела говорить тебе этого раньше, мне кажется, что ты относишься к нему с симпатией.

— Не знаю, нравится он мне или нет, но иногда кажется, что я его где-то видела или была с ним знакома, но не могу вспомнить.

После тяжелого дня сил не осталось даже на вечернюю прогулку. Хотелось только спать и еще, чтобы все то, что произошло сегодня, скорее забылось.

* * *

Вера проснулась в половине четвертого утра, выпила кофе и, быстро собравшись, вышла в холл. Там, сидя в мягком кресле, ее ожидал Бенгт. Он разложил на коленях карту и внимательно ее изучал, проводя пальцем только ему понятные маршруты. Он очень обрадовался, увидев Веру, и почему-то немного смутился.