Книга За пеленой дождя, страница 41 – Анна Карлссон

— О, Боже мой, — заволновалась я. — Это все из меня?

— А вы как думали? — ехидно произнесла умная докторша. — У нас здесь серьезная организация, а не какая-нибудь шарашкина контора. Сейчас мы узнаем о вас все.

Она уселась на стул, забросив ногу за ногу, и принялась изучать труды электронной машины. Бывают же люди настолько умные, что понимают в подобной писанине.

— Так-так-так, — глубокомысленно изрекла Инесса и внимательно посмотрела мне в глаза. — А картинка-то нерадостная. Вы готовы выслушать правду?

Я, собравшись с силами, закрыв на пару секунд глаза, чтобы скрыть испуг, кивнул в ответ. Пусть страшная, но правда.

— Начнем со здоровья. Вижу, у вас есть проблемка с печенью.

— Да?! — удивилась я, никогда не наблюдая ее у себя раньше.

— Небольшая. Не стоит так волноваться. Зато с желудком дело куда более серьезное, — она потерла подбородок, переживая за мою беду.

— Надо же, а я и не предполагала, — расстроилась я. — Значит нужно идти к врачу?

— Вы уже у врача, — несколько обиделась Инесса. — Хотя, — она посмотрела график на просвет, — это может быть ошибкой. Вы все сказали, что ели сегодня?

Я задумалась:

— Еще кусочек булки ела с вареньем, — почувствовала укол совести, что не вспомнила о ней раньше.

— Ага, вот видите! Скрываете факты, а потом рассчитываете на точность обследования! Булка — это же углевод. Вы знаете, какова проходимость углевода?

И об углеводах я имела смутное представление.

— Скорее всего, с желудком у вас проблем нет.

Мы перебрали все мои внутренние органы, выяснив совместными усилиями, что не слишком здоровыми у меня были гланды и покраснения глаз вызвано хроническим конъюнктивитом. Я была уверена, что краснота являлась следствием обильного слезотечения, но с умной машиной не поспоришь. Затем мы перешли к расшифровке моей личной жизни, хронических неудач и хронического же безденежья. Очевидно, слово «хронический» являлось для меня ключевым.

— Работаете в госструктуре. Зарплата невысокая, работа скучная, должностного роста не наблюдается. Живете одна. С мужем расстались. Имеете море комплексов по поводу внешности и характера. Излюбленные занятия — копание в прошлом и анализ собственных неудач. Хобби — просмотр сериалов и чтение любовных романов. Цель жизни — скорейшее ее прекращение.

По поводу цели в жизни я бы еще поспорила. Хотя, если разобраться, в этом она была права. Все другие характеристики — в яблочко. Но как она могла догадаться, что я работаю в госструктуре и что работа скучная! Про то, что я рассталась с мужем, в анкете не было указано. Вот уж и правда, чудо! Про любовные романы и мыльные оперы я — ни слова. Какая умная техника!

Очевидно, на лице отразились чувства, переполнявшие все мое существо, потому что докторша замолчала. Наши глаза встретились. Мне на миг почудилось, что в них я увидела сочувствие.

— И что, сейчас мы включим вашу установку и все в моей жизни изменится к лучшему? — в волнении я заерзала на своем электрическом стуле, предвкушая начало богатой, здоровой и счастливой жизни.

— Примерно так, — равнодушно согласилась Инесса. — Закройте глаза. Начинаем.

Я зажмурилась с такой силой, что передо мной поплыли желто-красные пятна. Коробка на моей груди снова начала вибрировать. В левой руке покалывало, как от слабых ударов током. Шляпка на голове принялась сжиматься, словно манжета на руке, когда доктор в поликлинике меряет давление. Все проявления коррекции импульсов Инесса комментировала, чтобы я была готова и не пугалась. Примерно через час она сообщила, что из моего тела извлечены неправильные импульсы. Оставалось их, так сказать, преломить, что в простом понимании означало исправить. А потом ввести обратно. Как ни старалась я представить, каким образом вводят в мое тело новые импульсы и как, вообще, они выглядят, ничего у меня не получалось. Оно и понятно. Сложно представить то, чего никогда в жизни не видел. Допустим, атомы и молекулы я могу представить только в виде цветных шариков, как нам демонстрировал учитель физики в школе, используя для наглядности пластмассовый макет. Про импульсы он нам тоже что-то говорил, но я не помню ничего. В то время я была озабочена прыщами на носу и выбором прически, которая бы сумела как можно лучше скрыть лопоухие уши. Уроки физики волновали меня куда меньше собственной неудачной внешности.