Книга Зимние расследования, страница 22 – Евгения Михайлова, Елена Логунова, Людмила Мартова, и др.

– Как я рада тебе, сынок. Пошли на кухню. Я тебе что-то приготовлю. Ты чего-то хочешь?

– Может быть. Творог со сметаной, как в детстве на ужин, есть?

– Конечно. Сейчас. Все очень хорошее. Я у фермеров покупаю. Вдруг, думаю, ты приедешь. Пусть в доме все будет.

Паша проглотил пару ложек творога и вдруг произнес уверенно, программно, то ли для матери, то ли для себя:

– Я не хочу жить. Не в том смысле, как многие, просто поныть, жалость вызвать. Я конкретно и точно хочу умереть, в первую же возможность сделать это.

– Боже, – сказала мать, – как хорошо, что ты приехал. Мы прямо сейчас начнем спасаться. Мой ребенок, мой самый добрый и благородный мальчик должен не просто жить. Он должен жить очень хорошо. Он этого достоин. А пока выпей эти четыре таблетки. Не бойся. Это не много по твоему весу, ты просто уснешь.

И на следующий день в Пашиной жизни появились психотерапевт, сеансы, антидепрессанты. Решили, что он пока поживет у родителей. И, наконец, мать объявила, что вечером к ним придет в гости женщина, которую она хотела бы видеть в роли своей невестки.

– Нина сама бизнесвумен. У нее сеть аптек. Это сейчас самое выгодное. Изумительного вкуса женщина. Она уже видела все твои фотки и видео, она от тебя в восторге. Правда, Нина немного старше тебя, но это же не так важно.

– Вообще не важно, – ответил Паша, успокоенный антидепрессантами.

И подумал: если он ничего к этой бизнес-Нине не почувствует – ни плохого, ни хорошего, – то женится. Для него теперь так выглядит идеал отношений. Стоят рядом два глиняных манекена в магазине – и все ими довольны. А уж друг другу они – точно близкие существа. Глиняная, безопасная близость. Только не привязанность, не зависимость, не восхищение и желание и не та дикая боль, которая настолько страшнее смерти.

Нина пришла. Оказалась шикарной в принципе женщиной. Это определение для Паши не имело никакого отношения ни к внешности, ни к человеческому обаянию, ни к женскому очарованию. Это просто знак качества: тут настоящее богатство, причем далеко не в первом поколении. Что касается «немного старше», то это минимум лет на пятнадцать-восемнадцать. И, если не брать в расчет отличный макияж и качественную подтяжку.

После ужина Паша с Ниной покурили на балконе, как два добрых приятеля. Она хорошо говорила, вопросов задавала мало и как-то здорово умела обходить болезненные и просто неприятные темы. Паша стоял рядом с ней и прислушивался к себе. Нина ни капельки ему не мешала, ни в чем не раздражала, не надоедала. Но если бы она сейчас улетела куда-то с их балкона навсегда, то это тоже не взволновало бы нисколько. То есть получается тот самый случай, который нужен. И, наверное, такое доброжелательное равнодушие тоже редко бывает. Как и безумная любовь.

Вот когда началась по-настоящему никакая жизнь Павла Прохорова. Его жена оказалась владелицей роскошного особняка в Подмосковье. Отец у нее – генерал ФСБ. И те суммы, которые она прокручивала на своих счетах, никак не вязались с небольшой сетью аптек. Но Паша прекрасно знал, что такое крутой мухлеж, и в это совершенно не вникал. Тем более они с Ниной составили брачный контракт, по которому каждый при жизни остается с тем, что у них есть на момент оформления брака. По завещанию Нины Паше вроде отходит пара счетов. Но он и в это не вникал. Обнаружилось нечто совсем другое, неожиданное. Сюрприз. У Нины есть дочь девятнадцати лет по имени Стелла. Вот ей серьезное наследство.