Книга Из зеркала, страница 33 – Ольга Кунавина

— А почему Тормасовы так мало времени прожили в усадьбе?

— Дело в том, что через год после свадьбы графиня Тормасова умерла. Точнее, покончила с собой. Утопилась.

— Утопилась? — поразилась Эля. — И где же?

— В пруду.

— В том самом пруду, что напротив церкви?

— Нет, в парке, что был разбит рядом с домом. Граф потом приказал засыпать его землёй.

— Что же её побудило это сделать? Быть может, муж упрекал её за бедность?

Кира Дмитриевна пожала плечами:

— Василий Иванович говорил, что граф был безмерно влюблён в свою жену и что деньги для него не играли большой роли. Поступок графини стал для её мужа страшным ударом. После смерти жены Тормасов уехал за границу и через полгода прислал письмо, в котором сообщил, что услуги управляющего ему больше не понадобятся, так как он приостанавливает все здешние дела. В усадьбе остались только сторож с женой и кто-то из прислуги, а Ивану Родионовичу пришлось опять искать место. Двоюродный брат, живший в Москве, посоветовал ему переехать туда. Всем семейством Латынины отправились в Белокаменную, и там Иван Родионович занялся продажей кафеля, что принесло ему хорошее состояние. За год до войны, весной тринадцатого года, ему пришлось по делам поехать в Париж. Там он случайно встретил Тормасова. Несмотря на то, что прошло десять лет, граф узнал своего бывшего управляющего и даже пригласил его вместе пообедать. Иван Родионович согласился. Он приехал в назначенное время в отель, в котором остановился граф и где на первом этаже располагался ресторан, куда его и повёл граф.

За обедом граф рассказал, что собирается вновь жениться и надеется, что этот брак окажется для него удачнее, чем предыдущий. Оказалось, он приехал в Париж, чтобы купить подарки невесте. Через несколько дней Иван Родионович прочитал в газетах, что Тормасов, вернувшись в Италию, застрелился. Он был потрясён этим. После революции, в тридцатых годах, Латынины вернулись в Приречье. В усадьбе в это время находился дом отдыха. А через несколько лет главный дом полностью выгорел, вся обстановка погибла, в том числе и рояль, которым так восхищался маленький Вася.

— Зато осталась церковь, — сказала Эля.

— Да, — кивнула Латынина. — Чудом сохранившаяся жемчужина. Я вижу, чай уже готов.

Степан принёс поднос с чайными чашками. Кира Дмитриевна разлила всем чай, взяла чашку и сделала несколько глотков.

— Ну, что я говорила? — с удовлетворением произнесла она. — У мужчин заваривать чай получается лучше, чем у нас, слабого пола.

Чай действительно оказался хорошо заварен. Эля с удовольствием сделала несколько глотков, наслаждаясь ароматом напитка.

— Кстати, вы обратили внимание на наши деревенские розы? — неожиданно спросила Кира Дмитриевна.

— Конечно, — кивнула Эля.

— Все эти розы из сада, который был разбит по распоряжению Тормасова. Многие сорта были привезены из Италии. Как мне рассказывали односельчане, после революции местные зачастили в усадьбу, так что немало растений перекочевало оттуда в деревенские палисадники.

— Кира Дмитриевна, а почему, как вы думаете, граф не продал свою усадьбу? Может быть, он собирался вместе с новой женой вернуться в неё? Ваш родственник вам об этом ничего не говорил?

Латынина покачала головой:

— Нет, граф не собирался возвращаться в Россию. Он хотел продать усадьбу. Иван Родионович встречал в газетах объявления о её продаже. Видимо, кто-то из родственников и знакомых графа помещал эти объявления по его просьбе, но покупателей не находилось. Вернее, они приезжали, смотрели усадьбу, но, узнав о самоубийстве графини, отказывались от её покупки. Наверное, опасались нехорошей ауры.