Книга Из зеркала, страница 37 – Ольга Кунавина

— Вообще-то я сегодня разузнала, что рядом с этой усадьбой художника есть овраг, через который протекает ручей. Ручей этот непростой: если попить из него воды, то вскоре можно встретить своего двойника из параллельного мира. И я сказала Степану, что ты всю жизнь мечтала побывать в этой усадьбе, так как обожаешь живопись, а Степан сказал, что раз так, то он обязательно свозит нас туда.

— И где же ты собираешься встретить своего двойника? — поинтересовалась Эля. — На кладбище?

— Я смогу его встретить где угодно, даже на улице. Причём он сам подойдёт ко мне и посмотрит в глаза, и тогда я смогу увидеть своё будущее в его глазах, — ответила Таня. — В общем, Степан сказал, что ровно в десять он будет у наших ног. Точнее, у нашей калитки.

Эля только собралась сказать Тане, что раз она напросилась на эту поездку, то пусть завтра и едет, но одна, без неё, как Таня тут же исчезла из кухни.

«Ладно, — вздохнула Эля, — но я обязательно взыщу с Андрея компенсацию за всё, что мне пришлось уже вытерпеть, и за то, что ещё, по всей вероятности, придётся».

Ровно в десять утра Элю и Таню действительно ждала машина, за рулём которой сидел Степан. Собираясь, Эля решила, что будет молчать всю дорогу и не произнесёт за поездку больше десяти слов. Но прикладывать особых усилий, чтобы выполнить это решение, ей не пришлось, так как со Степаном всю дорогу до усадьбы художника Полетаева болтала Таня, которая к тому же ещё и устроилась на переднем сиденье рядом с ним.

Несмотря на то что Эля не слишком была рада этой внезапной поездке, устроенной Таней, усадьба привела её в восхищение. Спрятавшийся в зелени главный дом с его необычной архитектурой, мастерская художника, сосновая аллея и фруктовый сад поражали своей какой-то сказочной красотой. Но особое потрясение Эля испытала, когда дорога, по которой они вышли из сада, неожиданно вывела их троицу к реке.

— Но ведь это же та же река, на берегу которой стоит и Приречье! — не сдержалась от удивления она.

— Она самая, — улыбнулся Степан.

Эля, глядя на реку, тихо произнесла:

— Но она совсем, совсем другая. Какая-то новая и незнакомая. Нет, неправду говорят те, кто утверждает, что наша природа скудна и однообразна. Да, может быть, она не так ярка и красочна, как в других странах, но у русской природы неповторимая, только ей присущая утонченность. Недаром Николай Заболоцкий написал, что «в очарованье русского пейзажа есть подлинная радость».

Когда они спустились вниз по ступенькам деревянной лестницы, Эля присела и опустила руку в искрящуюся и переливающуюся воду.

— негромким голосом продекламировала она.

— Красиво! — одобрительно произнесла Таня.

— Это Игорь Шкляревский.

— Не знаю такого.

— Естественно, — сказала, поднимаясь, Эля. — Тебя ведь интересует совсем другое: другие авторы, другие книги, «а Книгу жизни — Книгу золотую дубрав и речек, ласточек и пчёл, где счастье снова ставит запятую, ты и на треть пока что не прочел». Точнее, не прочла.

— Как будто ты знаешь, что такое счастье, — хмыкнула Таня.

— Не знаю, — согласилась Эля, — но и устремляться на его поиски в параллельный мир не собираюсь.

— А в этом ты его точно найдёшь? — снисходительно спросила Таня.