Книга Из зеркала, страница 79 – Ольга Кунавина

— Не так часто ко мне теперь приходят гости, — сказала она, провожая Элю в гостиную. Планировка её квартиры оказалась точно такой же, как и у Эли. — Что поделать — годы. И подруг становится меньше, и знакомых, да и из института я ушла год назад. Подумала: всё, хватит. Надо меру во всём знать, в том числе и в работе.

Эля присела в кресло.

— Я эту фотографию хотела Юлии Сергеевне отдать, но дозвониться до неё не могу. Вот и решила вам занести.

— И правильно сделали! — воскликнула Надежда Трофимовна, рассматривая фотографию. — Надо же, а у меня такой нет! Есть похожая, но не возле ёлки, а за праздничным столом. Да, это я, это моя дочка Галка. — Надежда Трофимовна указала на одну из девочек-ровесниц, — а это Ирина Владимировна и Люся с Юлечкой. Люся — это старшая дочь Ирины Владимировны. Они с моей Галкой в параллельных классах учились. Ирине их пришлось одной поднимать, но она, молодец, старалась им только лучшее дать, хотя зарплата у неё была небольшая — она работала учительницей музыки, родственники ей почти не помогали ни с её стороны, ни со стороны мужа, поэтому она частные уроки давала. И к себе учеников приглашала, и к ним на дом ходила. Выкручивалась, как могла. Но никогда никому не жаловалась. Даже когда заболела. Держалась до последнего: и маникюр, и причёска — у неё всегда волосы были красиво уложены, — и любимые духи от Диора. Она не могла позволить себе дорогую одежду, только лишь духами себя баловала. Уже вставать с кровати не могла, а всё к зеркалу тянулась, а у самой руки уже ничего не могли держать. Такая ужасная у неё слабость была. Запретила мне дочкам звонить и их беспокоить. Твердила, что это обыкновенная простуда. Отлежится и снова на ноги встанет. Лишь переживала, что у неё сильно, целыми прядями, выпадают волосы.

— А что за история произошла с её старшей дочерью, когда та собралась замуж? Почему Ирина Владимировна была против её жениха? — Эля не хотела об этом спрашивать, но вопросы опять сами собой сорвались с её языка.

Надежда Трофимовна ненадолго задумалась.

— Ой, столько времени уже прошло, — произнесла она, качая головой, — я уже сейчас всех деталей и не вспомню. Галка рассказывала, что Люся познакомилась с этим молодым человеком на какой-то выставке. Кажется, её привезли из-за границы. Если мне не изменяет память, это была выставка прерафаэлитов. А он, этот товарищ, хорошо разбирался в их творчестве. Он вообще ни одной выставки не пропускал. Люсю-то и впечатлили его глубокие познания, его образованность. Галка моя тоже от него в восторге была: и симпатичный, и начитанный, и говорит интересно. Все уши мне про него прожужжала!

— Ваша дочь знала этого молодого человека?

— Да, Люся их познакомила. Иногда они втроём ходили на выставки или в театр.

— Что же тогда послужило причиной такого неприятия жениха дочери, если он был достойным молодым человеком? Может быть, Ирину Владимировну смущала разница в возрасте?

Надежда Трофимовна махнула рукой.

— Что за глупость! — сказала она. — Ирина никогда ханжой не была. Нет, дело было вовсе не в этом. Да и разница между ними была небольшая: года два, что ли. Там другое было. — Надежда Трофимовна снова ненадолго задумалась, а потом произнесла: — Ирине не понравилось, что он больно схватил Люсю за руку. Люся поморщилась и не придала этому значения, в отличие от матери, а Ирина на это сразу внимание обратила. Она вообще была очень внимательной и многое подмечала, не в пример мне. Ирина потом призналась в разговоре со мной, что не хотела, чтобы её дочери всю жизнь делали больно. Нет, она правильно сделала, что настояла на разрыве: Люся потом встретила замечательного человека. Ей, правда, тогда было уже за тридцать, но она всё успела: и в профессии состоялась, и двух деток родила. Галка два года назад была у неё в гостях, и Люся ей сказала: «Правильно мама меня отговорила тогда замуж выходить. Я только сейчас поняла, какой у меня хороший муж и как я по-настоящему счастлива».