Книга Город греха, страница 97 – Валентина Владимировна Гасс

— Успели… — еле слышно повторил Краузе.

«Какой же я был тупица, — подумал он про себя. — Бедная Эмма! Винк прав в своих предположениях. Девушка явно заподозрила неладное, и в самый последний момент, видимо, решила подстраховаться — тут как раз я и подвернулся. Тщедушный Симон, будущий жених, явно для этой цели ей не подходил. Видимо, она решила взять меня на «мессу» для страховки, но за ней уже следил Джок с подчинёнными. И я, разумеется, в их планы никак не входил! От меня следовало срочно избавиться. И они провернули представление с дракой, подкупив Малыша Бенни в «Голубой утке». И пока я развешивал уши, увели Эмму к своей погибели, как-то сумев её убедить в безопасности; уж убеждать Джок точно умел. А дальше понятно: ритуальное убийство девушки в виде жертвоприношения, изъятие «дьявольских» органов и неудачная попытка замести следы. Я мог спасти Эмму. Но не смог вовремя догадаться, что ей нужна помощь! И мне теперь с этим жить. Всё отведённое мне время!..»

— Да, я принёс вам ваш сюртук! Мы изъяли его на месте преступления. Вот… — Инспектор порылся в саквояже, извлекая перетянутый бечёвкой свёрток. Развязав узел, он аккуратно повесил одежду в изголовье. — Когда поправитесь, пригодится, — пояснил он.

Эрих застонал, попытался двинуть рукой, и это ему удалось. Он потянулся к потайному карману сюртука.

— Что вы делаете? — испугался Винк. — Доктор прописал вам полный покой!

Однако Краузе на глазах изумлённого инспектора продолжал упрямо тянуться к карману, пока не достиг желаемого. Непослушными и негнущимися пальцами он извлёк коробочку на свет, открыл её и, нащупав там пилюлю, собрав последние силы, отправил себе в рот. Потом, зажмурившись от напряжения, проглотил горькое лекарство и в изнеможении откинулся на влажную от пота подушку.

Пилюля в этот раз подействовала по-другому. Эрих ждал, что его организм вновь «тряхнёт», и приготовился к внутренним спазмам, но ничего такого не произошло. Только кровь словно бы потеплела, в конечностях разгорелся приятный жар, а силуэт сидящего рядом инспектора заколыхался, как мираж в пустыне.

— Я, пожалуй, пойду, — донеслись до Эриха слова Винка. — Здесь за вами присмотрят, вижу, что вам пока трудно разговаривать…

Краузе хотел сказать «да», но не смог: с губ сорвалось неопределённое мычание.

— Ага, пойду, — повторил инспектор, и его размытая фигура растаяла в пространстве.

А сознание Эриха, напротив, прочистилось и замерцало тоненькими линиями и точечками на чёрно-бархатном фоне.

Он вдруг сделал лёгкое движение руками и вознёсся над кушеткой. Что, впрочем, не так уж его и удивило. Краузе беспрепятственно проник через потолок и очутился в пустой тёмной комнате. Несмотря на мрак, он мог видеть очерченные контуры стен.

— Что это? — спросил он вслух, и внутри комнаты заметалось причудливое эхо.

Только тут Эрих понял, что не один. В дальнем углу, закутанный то ли в сутану, то ли в нелепый плащ, кто-то стоял.

— Тебе придётся ко многому привыкать, — сказал незнакомец спокойным и уверенным голосом. — Но мы справимся.

— Мы? — удивился Эрих. — Кто это «мы»? И кто вы?

— Можешь считать меня своим альтер эго, — усмехнулся человек. — Я научу тебя многому. Слышать то, чего не слышат иные. Видеть через стены. Читать чужие мысли.

— Зачем?

— Разве ты всё ещё не понял, что ты особенный?

— Неправда.

— Твоё мнение ни на что не влияет. Есть данность, и этого достаточно.

— Кто вы?

— Альтер эго. Наставник. Путеводитель.

— Мне не нужны наставники.

— Как сказать. Нас едва не разлучили. В будущем ты не повторишь таких ошибок.

— Что значит «не разлучили»? Погодите, вы хотите сказать, что Мё-о была…

— Тсс! Не упоминай ненужного. Не сотрясай воздух всуе!

— Это всего лишь сон!

— Пусть так. Если тебе проще принять его.

— Я ухожу.

— Иди.

— Я уйду и никогда больше вас не увижу. Вы — сон, вы — морок, вас — не существует.

— Не будем спорить. Даже если не увидишь ты, меня увидят другие. Твои дети, а потом — дети твоих детей.

— Нет!

— Существуют материи, над которыми люди не властны!

И границы комнаты вдруг пропали. Эрих стоял теперь на чёрной небесной дороге, очерченной двумя нитевидными линиями, уходящими вдаль и теряющимися в бесконечности. Он хотел сделать шаг, но оступился, не найдя ногой опоры, и принялся падать вперёд и вниз, в бездонную и беспросветную пропасть.