Книга Улика из прошлого, страница 60 – Валентина Владимировна Гасс

Учитывая её не очень-то большой и не очень-то удачный любовный опыт, с экспертной оценкой своего состояния она сильно затруднялась. Раньше всё было намного проще. Когда Эля убедила себя в том, что чувственные наслаждения в её личном хит-параде находятся где-то на задворках, она и относиться к таким переживаниям стала соответственно, то есть наплевательски. А одно потянуло за собой другое. Если знакомые девушки из кожи вон лезли, чтобы понравиться противоположному полу: эффектно красились, надевали короткие юбки, водили вокруг парней хороводы, то Эле всё это было не нужно. Она забубенила себе вызывающий ирокез (потому что ей так захотелось), частенько ходила даже на торжественные мероприятия в спортивных штанах (потому что так удобнее и практичнее), прятала свою большую грудь под мешковатыми одеждами (она, эта грудь, стоило её обозначить, сразу же притягивала дополнительное внимание, с которым Эля не знала, что делать). Из-за этого ей становилось в присутственных местах дискомфортно; не раз она мысленно сетовала, зачем её Бог наградил таким пышным бюстом, ну ходила бы себе с «единичкой» и горя не знала. Короче говоря, на ту часть своего внешнего вида, который должен был привлекать самцов, Эля постепенно забила. И соответственно, так же настроила свою внутреннюю установку: и самой не обращать специального внимания на распушающих хвост павлинов. Кстати, и павлиних тоже: её особенный настрой и специфический вид не раз вводил в заблуждение любительниц «розового». Короче говоря, чем отстраненнее Эля вела себя с окружающими, тем сильнее опускала свою самооценку в части приватных взаимоотношений. Что привело в итоге к некомфортности всякого романтического общения. Стоило кому-то из её собеседников завязать некое подобие флирта, Эля немедленно закрывалась, а свою неуверенность маскировала язвительностью и даже грубостью.

Почему ей не хотелось язвить и грубить Никите, она не понимала и от этого немного раздражалась. Но ещё больше от того, что не понимала, что происходит.

— Извини, — сообщил ей Баженов, дожёвывая последний кусок, — проголодался.

— Еда у мужчин всегда на первом месте, — всё-таки ввернула шпильку Эля. Она свой бутерброд съела едва ли на треть.

— А вот и нет, — весело отозвался Никита. — Это вы, девчонки, всегда про еду талдычите. Диеты-фигеты всякие… Даже фотки с едой делаете. Я такого совсем не понимаю. Зачем еду фотографировать?! Чтобы смотреться на её фоне чуть красивее?

— Очень смешно, — фыркнула Элис. — Ты рассказывать собираешься или нет?

— А то! Только я не знаю, как ты ко всей этой истории отнесёшься.

— Я пропущу её через себя с выдержкой стоика.

— Ну-ну!.. Ладно, не стану ходить вокруг да около. На основании собранных мною материалов можно предположить, что в Кочках действует ритуальная секта!

Эля при последних словах Никиты поперхнулась апельсиновым соком.

— Прости, что действует? — переспросила она.

— Секта, — невозмутимо повторил Баженов. — А если ты так будешь реагировать, то звание «стоика» мы с тебя снимем.

— И на основании чего ты делаешь сей вывод?

— На основании некоторых фактов! А именно: дер Ляйны явно обладают каким-то древним артефактом, который участвует в некоем ритуале. У них в подвале нечто вроде святилища находится. Им пришлось нас туда пустить с проверкой. Там целый склад.