Книга Дело о посрамителе воронов, страница 37 – Игорь Евдокимов

– Андрей, владетель дома Маевских, достоин ли сей муж войти в семью твою?

– Достоин, – тихо ответил Андрей Константинович.

– Мария, старейшая из Маевских, готов ли сей муж принять благодать каафову?

– Готов, – прошамкала старуха, хотя уверенности в ее голосе не слышалось.

– Ольга, мать дочери своей, послужит ли сей муж роду вашему?

– Послужит, – произнесла женщина все тем же бесцветным голосом.

– Татьяна, невеста Каафова, сохранит ли сей муж таинство веры нашей?

– Сохранит, – Таня ответила быстро, порывисто, не раздумывая.

Варсафий довольно осклабился. Только сейчас Теплов заметил, что нож в руках монаха уже испачкан в крови. Не обращая внимание на его ужас, Варсафий опустился на колени напротив него и поставил чашу на пол. Дмитрий скосил глаза вниз, но в темноте так и не смог разглядеть ее содержимого.

Варсафий тем временем вытянул вперед руку – и не морщась полоснул по ней ножом. Будь на месте Дмитрия Корсаков, он бы несомненно узнал этот жест – точно также действовал старший Маевский в доме кузнеца прошлой ночью. Но Теплову оставалось лишь завороженно смотреть, как струйка крови стекает с руки монаха в чашу. Удовлетворенный результатом, Варсафий накрыл глубокий порез ладонью, зажмурился – а когда открыл глаза и убрал руку, Дмитрий пораженно увидел, что края раны мгновенно затянулись.

– Сие плоть Каафова! Сие кровь Каафова! – нараспев протянул монах. – Прими их, чадо, исполнись благодати его!

С этими словами, Варсафий протянул Дмитрию чашу, наполненную кровью.

Руки Теплова не слушались хозяина – против его воли они приняли жуткий сосуд.

– Пей, чадо, – почти ласково произнес Варсафий.

Стены словно бы сомкнулись вокруг Дмитрия. На него давил низкий потолок. Его жег испытующий взгляд монаха. Его обволакивало молчаливое ожидание застывших за спиной Маевских. Требовалось лишь одно. Самая малость. Совершеннейший пустяк.

Пригубить чужой крови из золотой чаши.

«Черт возьми!»

Внезапно раздался внутри уверенный голос.

«Я Дмитрий Теплов! Чиновник особых поручений при особе Владимирского губернатора! И я сейчас валяюсь на коленях в какой-то старой разваленной часовне! И собираюсь отхлебнуть крови?!»

– Дмитрий, не медли, – раздался из-за спины голос Маевского.

– Дима, пожалуйста, – прошептала Таня.

Но вместо того, чтобы успокоить его, голос любимой лишь разжег внутри яростный гнев.

С отчаянным криком Дмитрий разорвал невидимые цепи, стянувшие руки и тело, и запустил чашей в стену. Варсафий отпрянул. Маевские за спиной испуганно охнули.

Но Дмитрий уже поднялся с колен, выхватив револьвер.

– Прочь! Все прочь! – не своим голосом крикнул он.

***

– Не помню даже, как мне удалось открыть дверь, но, видимо, осилил. Вылетел на воздух – и побежал, куда глаза глядят. А дальше ты сам знаешь.

Теплов закончил рассказ и умолк, невидящим взглядом вперившись в танцующий огонек свечи. Молчал и Корсаков. Его душило неумолимое чувство стыда от того, что он бросил друга в беде, отправившись на зов ворона. Так они и сидели в тишине, пока меж досок сарая не просочились первые лучи солнца. Где-то в деревне пропел петух. Корсаков встряхнулся – стыд никому не принес бы пользы. Требовались знания и решительность.

– Не представляю, через что тебе довелось пройти, но ты справился, – хрипло сказал он Теплову. – Я знаю не так много людей, которым хватило бы смелости и воли поступить так же, как ты.