Книга Дело о белой даме, страница 7 – Игорь Евдокимов

– Вонь? – непонимающе уставился на него Жан-Филипп. – Вы безумны!

– О, если бы каждый человек, который утверждал, что я безумен, был прав, то меня стоило бы запереть лечебницу для помешанных! – отмахнулся Владимир. – Но, да! Вонь! По запаху я нашел слизистый след, указавший на то, что мы имеем дело со змеей. Я вспомнил о вонючести Ламий, а дальше дело техники. Скрывая свой запах после превращения вы вылили на себя столько одеколона, что чуть не организовали мне мать всех мигреней! А так, как за другими гостями подобных обонятельных аномалий я не заметил…

– Владимир, берегись! – крикнул Павел, оставшийся на балконе.

Действительно, метрдотель (а вернее таящаяся под его личиной Ламия) не стал дожидаться окончания речи Корсакова. Он застыл, раззявив рот в немом крике. Черты лица начали плыть, словно воск под воздействием тепла, а пасть все открывалась и открывалась на абсолютно жуткую и нечеловеческую ширину. Жан-Филипп поднял руки к глазницам, запустил в них пальцы и с отвратительным хлюпаньем вытащил наружу глазные яблоки.

Зрелище шокировало даже успевшего многое повидать за последние три года Постольского. А вот Корсаков остался абсолютно спокоен. Он сделал плавный, почти танцующий, шаг навстречу обращающемуся метрдотелю, со щелчком извлек из трости шпагу, и прежде, чем Жан-Филипп успел броситься ему навстречу, вонзил клинок в раззявленную пасть. Оружие с неприятным хлюпаньем вошло под небо Ламии. Чудовище замерло. Затем из его ужасающей глотки раздался протяжный крик, перешедший в глухое шипение. Корсаков вытянул шпагу, скользнул назад и дал трупу распорядителя грузно упасть лицом вперед. Человеческая кожа продолжила сползать с него, обнажая огромную, покрытую слизистой чешуей змею с человеческим туловищем.

– Откровенно говоря, я думал, что они вымерли, – произнес Корсаков, с брезгливым интересом изучая тушу твари. – Хотя, с другой стороны, я думал, что и история про глаза была преувеличением…

– Ты удивительно спокоен для человека, только что заколовшего мифическое существо, – заметил Павел, спускаясь по лестнице с балкона.

– Ну, когда я понял, с кем мы имеем дело, то действительно несколько успокоился. В отличие от тварей из глубин непознанного, Ламии, хоть и опасны, но подчиняются нашим физическим законам. Им требуется время на превращение. Ну, и конечно же их можно убить, как любое другое животное.

Корсаков метнул быстрый взгляд в сторону дверей в колонный зал и обернулся к Павлу с ухмылкой.

– Кстати, кажется, я только что видел смотрящий на нас через щелочку глаз…

На этих словах замок на дверях еле слышно щелкнул.

– Сдается мне, что господин Никулин-таки получил увлекательную историю для «Московского листка», пусть и не ту, ради которой устраивался официантом. Ради всеобщего блага рекомендую срочно его нагнать и вежливо донести, что не стоит распространяться о виденном этим утром. И уж тем более не стоит писать об этом в газетах.

Корсаков замолчал и подозрительно огляделся. Шумно вдохнул воздух. Раз. Другой. После чего с характерным звуком согнулся пополам. По счастью, перед визитом в ресторан Владимир не успел перекусить, поэтому отделался только приступом едкого, раздирающего горло кашля.

– Какой ужас! – прохрипел Корсаков. – Аристофан был не просто прав, а излишне мягок в описании всего букета ароматов! Доброго утра, Павел, рад был повидаться, прошу меня простить!