Книга Новогоднее расследование, страница 5 – Игорь Евдокимов

— А куда подевались Федор и медиум? — спросила Лидия.

— Мадам Жаме сказала, что проводить сеанс удобнее в столовой и попросила Федю помочь ей с расстановкой, — ответила Ксения.

— Может, стоит им помочь? — вызвался Фальк, бросив на Лидию взгляд, говорящий: «Смотри, я стараюсь!».

Он шагнул в столовую, где Григорьев и псевдофранцуженка о чем-то раздраженно шептались в углу.

— Уговор был другим! — шипел Федор.

— Был, а теперь я меняю его. И стоить это будет дороже… — мадам Жаме увидела входящего доктора и резко замолчала.

— Я хотел спросить, не нужна ли вам моя помощь? — чуть смущенно произнес Фальк.

— Да, конечно, драгоценное дитя! Здешний стол слишком большой. Помоги сему чаду сдвинуть его и принеси круглый кофейный столик из гостиной, — распорядилась Дафна, продолжая терзать уши доктора малороссийским «гэканьем».

— А почему бы нам не провести сеанс там и ничего никуда не таскать? — поинтересовался Василий Оттович.

— Потому, шо духи так сказали! — отрезала медиум.

* * *

Наконец все было готово. Шестеро участников ритуала, изрядно потеснившись, заняли места вокруг кофейного столика и взялись за руки. Посередине, между ними, мадам Жаме установила хрустальный шар. Взгляды почти всех присутствующих были прикованы именно к нему. Ксения смотрела с благоговением, Наталья — упрямо, чуть сощурившись, Лидия — с любопытством, а Федор, казалось, витает где-то в своих мыслях, загипнотизированный молочно-белым туманом внутри. Наблюдения эти смог сделать единственный человек, которого шар не интересовал — Василий Оттович. На его лице, обыкновенно спокойном и вежливо-бесстрастном, сейчас отражалась вся гамма чувств, вызванных участием в настолько глупой затее, от насмешливого интереса до трагического осознания глубины падения современных нравов. Конечно же более других его внимание привлекала мадам Жаме. Она кряхтела словно двигатель одного из новомодных автомобилей, а напряженное выражение ее лица с глазами навыкате невольно напомнили Фальку о пациентах, страдающих от хронической констипации.

— Назовите имя! Имя усопшей, с коей вы хотите вступить в контакт! — потребовала медиум после пары минут скрипения, но прежде, чем Ксения успела открыть рот, прервала ее. — Нет, не нужно, уже не нужно, духи подсказывают мне! Ее зовут Александра! Александра! Дух Александры, явись нам!

Присутствующим показалось, что при этих словах тени еще больше сгустились в и без того плохо освещаемой трепетным пламенем свечей кухне. Всем, кроме Фалька, который продолжал взирать на представление с ужасом совсем иного порядка, а левая бровь его неумолимо и скептически ползла вверх.

— Да-а-а-а-а, — прохрипела тем временем мадам Жаме. — Я зде-е-е-е-есь! Мука-а-а-а! Мука-а-а! Мука бедного сердца, пронзенного кинжалом тяготит меня!

Фальк увидел, как метнулся к медиуму взгляд Федора. Видимо, как и Василий Оттович, он недоумевал, почему призрак любимой женщины тоже обрел явно не свойственный ей при жизни акцент.

— Вопросы! Задавайте вопросы! — снова сказала своим обычным голосом Дафна.

— Сашенька, ты слышишь меня? — подалась вперед Ксения. Мадам Жаме адресовала ей беглый раздраженный взгляд, мол: «Я ж сказала, что слышит, девушка, чего ты дуростью страдаешь?», но все же проскрипела:

— Да-а-а-а-а, слышу-у-у-у-у…

— Сашенька, что случилось с тобой? Правда ли ты убила себя?