Книга Темный двойник Корсакова. Оккультный детектив, страница 100 – Игорь Евдокимов

– Мы сейчас едем туда? – спросил Корсаков.

– Именно, – подтвердил околоточный. – Но это не единственная новость. Доктор, который возился с останками, предполагает, что погибший был не единственной жертвой.

– Да? С чего он это взял?

– Ну, у человека редко бывают два мизинца и два безымянных пальца на правой руке, – ухмыльнулся Кудряшов.

– Да вы что? – притворно поразился Владимир. – И вашему эскулапу потребовалось два дня, чтобы прийти к этому недюжинному умственному заключению?

– Наш, как вы выразились, эскулап не приучен собирать людей, разорванных на куски, словно это детская кукла, уж простите, – процедил Федор.

– Хорошо, тут вы правы, – признал Корсаков. – Никаких других следов? Органов? Конечностей?

– Нет, скорее даже наоборот – некоторых недостает. Сердца и печени в первую очередь. Но, повторюсь, безумец, который это совершил, проделал кропотливую работу по разделке покойника, почти не оставив целых кусков. Состояние тела плачевное, так что насчет сердца и печени – это лишь предположения, утверждать что-то наверняка врач не берется. Говорит, что видел жертв, которых взрывом разнесло на мелкие ошметки, и то от них удавалось найти больше останков. Вот только никак не пойму, зачем это убийце?

– Возможно, скоро вам представится возможность задать этот вопрос…

Экипаж свернул с главной улицы в боковые переулки и вынырнул за красивой Одигитриевской церковью. Отсюда дорога шла резко вниз, а затем круто вверх, упираясь в ограду Авраамиевского монастыря. У монастыря экипаж свернул налево и покатил вдоль крепостной стены: к ней и прилип неприметный двухэтажный кирпичный дом в три окна. Перед ним не росло ни одного деревца, отчего солнце в зените раскалило этот смоленский уголок добела. В воздухе кружилась потревоженная экипажем дорожная пыль.

Внимание Корсакова привлек миновавший их экипаж человек. Хотя… Такую глыбу не заметить было сложно – на голову выше Владимира, косая сажень в плечах, заросший густой и черной как смоль бородой. Рядом с ним трусил лохматый и побитый жизнью волкодав. Завидев остановившуюся коляску, мужчина стянул с грязных волос картуз, быстро поклонился и поковылял дальше, сопровождаемый перезвоном монастырских колоколов.

– Какой примечательный типус, – пробормотал сидящий рядом с Владимиром Кудряшов. – Но мы прибыли.

Он указал на кирпичный домишко. На первый взгляд ничем не примечательный, но Корсакову чудилась сочащаяся из него атмосфера болезни. Крестьяне часто называли дома, о которых ходили нехорошие слухи, «прокаженными». Если принять их суеверия за чистую монету, то можно было бы сказать, что бывший дом Островских уже покрылся невидимыми глазу, но безусловно неизлечимыми язвами.

– Думаете, Баранов – наш убийца? – вполголоса спросил Кудряшов.

– Не уверен, но обитатель этого дома, несомненно, представляет опасность, – ответил Владимир.

– Знаете, если бы не ручательство полицмейстера, у меня было бы к вам много вопросов, – подозрительно покосился на него околоточный. – Вы явно знаете больше, чем говорите. Будто уже сталкивались с подобным.

– Сталкивался, Федор Семенович, – подтвердил Корсаков. – И обязательно поделюсь с вами, но в другой раз.

– Как скажете, – чересчур легко согласился Кудряшов и обратился к вознице: – Ершов, пойдем-ка с нами.