Книга Дело о призрачном юнкере, страница 27 – Игорь Евдокимов

Владимир застал его в кабинете. Компанию полковнику составлял доктор Красовский, прихлебывающий чай, от которого явственно веяло коньячным духом. Лицо у полноватого врача было исключительно благостным.

– Что-то хотели, Корсаков? – поинтересовался командир эскадрона.

– Да. Вы говорили про могилу юнкера Авалова, и что за ней присматривают. Боюсь самостоятельно я в этом вашем лесу заблужусь, а посмотреть бы хотелось. Сможете выделить сопровождающего?

– Хорошо, – Панин переглянулся с Красовским. – Распоряжусь, чтобы вас проводили.

– Буду премного благодарен.

– Чагин! – крикнул полковник. Молчаливый ротмистр возник на пороге. – Прикажите одному из юнкеров сопроводить господина Корсакова к могиле Авалова.

– Будет сделано! – Чагин развернулся на каблуках и направился к выходу. Корсаков последовал за ним, краем уха услышав тихий смешок Красовского:

– Коля, ты на мундир-то свой посмотри? Куда пуговку дел? Ух тебе Володя бы всыпал!

– Как? Где? – вскинулся Панин, разглядывая китель. – Действительно! Вот холера!

Владимир вышел из кабинета следом за дежурным офицером, сопровождаемый дружелюбным хихиканьем доктора. В холле он столкнулся с юнкерами, одетыми в теплую униформу. Подростки переминались с ноги на ногу у входных дверей. Корсаков вопросительно взглянул на ротмистра. Оказалось, что с 10 часов юнкерам было предоставлено свободное время с условием вернуться к вечерней службе – Панин ожидал отца Василия, училищного священника. Молодежь с радостью готовилась отправиться в город. Вокруг них суетился Белов, собирая подписи за выдачу парадных шашек.

– Ваше благородие, разрешите обратиться, – выступил вперед Зернов.

– Слушаю, – кивнул ротмистр.

– Юнкер Свойский изъявил желание остаться дабы исправить упущения в занятиях верховой ездой, – отрапортовал «майор».

По лицу Свойского было видно, что он такого желания не изъявлял. Это была месть Зернова за ослушание в гербовом зале.

– Господин Свойский, это так? – уточнил Чагин.

– Так точно, ваше благородие! – без лишнего энтузиазма подтвердил юнкер.

– В таком случае в полдень жду в конюшне, – ротмистр покосился на Владимира. – По окончании занятий проводите господина Корсакова до могилы юнкера Авалова.

– Будет исполнено! – понуро согласился Свойский. Остальные юнкеры, хихикая и шушукаясь, оставили его. В парадных двубортных шинелях из черного меха с эполетами и высокими шапками с султаном из белого конского волоса они выглядели слегка несуразно – вчерашние дети играющие в офицеров.

– Вашбродь, оставьте росчерк, будьте любезны, – обратился к ротмистру Белов. – За лошадку с санями.

Чагин не глядя подмахнул документ, кивком попрощался с каптенармусом и Корсаковым, и удалился к себе в дежурку. Свойский понуро поплелся на второй этаж по правой лестнице на второй этаж.

– Зря они так, – грустно проводил его взглядом вахмистр.

– Не одобряете? – поинтересовался Владимир.

– А чего ж там одобрять? Сам кадетом был. Знаете, как эта традиция называется?

– Да, цук.

– Угу. Не все выдерживают. Свойский-то – не жеребенок, а дрессируют, как животину. При том ребята, которым полагается быть его друзьями. А они вместо этого танцуют под дудку второгодника. Майор, то же мне!

С лестницы донесся мелодичный звон башенных часов. Белов спохватился:

– Батюшки, это уже половина что ли? Простите, покорно, Владимир Николаевич, служба!