Книга Смерть в губернском театре, страница 41 – Игорь Евдокимов

Павел спустился по лестнице, намереваясь отправиться к себе на Стрелецкую, когда его перехватил суровый Цербер гимназии, классный надзиратель Владимир Амплеевич. Нового учителя он почитал излишне либеральным и на дух не переносил, поэтому просто буркнул «Вам передали», оставил Рудневу записку и исчез в своей каморке.

От бумаги слабо пахло знакомыми духами. Их аромат Павел определил бы из тысяч. Записку оставила Бетси. Чувствуя, как быстрее забилось сердце, учитель развернул листок бумаги. Но улыбка быстро сошла с его лица, уступив место обеспокоенности. Сжав в руке трость, он поспешно шагнул на улицу.

В доме, где снимала комнаты Бетси, его встретила давешняя служанка. Лицо у девушки было испуганным. У лестницы на второй этаж стояло наполненное водой ведро – служанка пыталась отмыть затоптанные грязными сапогами ступеньки.

Бетси сидела за столом, где меньше недели назад они обсуждали планы по поимке убийцы. Впервые Павел застал ее такой – растерянной, растрепанной, растерявшей привычную бойкость и напористость. Увидев вошедшего Руднева, актриса бросилась ему на шею и разрыдалась.

– Прости, я пришел сразу же, как только мне передали записки, – выдавил из себя Павел.

– Не важно, главное, что ты здесь, – прошептала Бетси, уткнувшись ему в грудь. – Это было просто ужасно! Они заявились ко мне утром. Вели себя так, словно убийца – это я! Искали какую-то кровавую одежду…

– Да, – понял Павел. – Это из-за того, как погиб Григорий.

– Неужели, они думают, что я могла отравить Таню и зарезать Селезнева?! – вместо жалостливых ноток в голосе Бетси зазвучало возмущение. – Нет, он, конечно, был форменным мерзавцем, уж прости мне мою несдержанность, но зачем мне его убивать?

– Полагаю, убийца опасался, что если Селезнев действительно оболгал Осипа Эдмундовича, то на допросе мог случайно оговориться и чем-то выдать настоящего преступника, – пояснил Руднев.

– Как интересно… – протянула Бетси. – Но если Родион с Василием вне подозрений, то остаемся только мы с Остаповыми?

– Выходит, что так…

– Павлуша, – актриса схватила Руднева за руку, заглянула прямо в глаза и зашептала. – Ты же понимаешь, что это кто-то из них? Аграфена или Марья! Ты же не думаешь, что я могла…

– Конечно, нет! – оборвал ее Павел. – Но, согласись, Остаповы тоже не очень подходят на роль хладнокровных убийц.

– Не скажи! Театральное закулисье – мир настоящих хищников. Аграфена хитра и коварна! Ей карьера уже не светит, но что, если она расчищает путь для дочки? Ведь травяной отвар – ее рук дело. Таня в могиле, на меня можно натравить полицию… – Бетси замолчала и побледнела.

– Что такое? – настороженно спросил Руднев, вглядываясь в ее застывшее лицо.

– А если не удастся избавиться от меня таким образом, то, как думаешь, кто станет следующей жертвой? – тихим дрожащим голосом произнесла Бетси.

***

– Я смотрю, Ваше Преосвященство оказались настоящим Иудой! – вместо приветствия сказал Руднев. Он ждал друга за столиком в ресторане Прянишникова. Нож учитель держал довольно угрожающе, что лишь подтверждали варварски разделанные остатки перепелки на тарелке перед ним.

– Павел, я… – попытался начать Черкасов, усевшись напротив, но Руднев не дал ему продолжить.

– Да уж, объяснись! То есть, я проявляю участие. Спасаю тебя от, возможно, самой большой ошибки в твоей жизни. Убеждаю бороться. А ты вместо благодарности натравливаешь на Бетси этого мерзавца Шалыгина?!