Онлайн книга «Смерть в губернском театре»
|
– Это тебя что ли? – невольно улыбнулся Константин. – Нет, это Василисова. Говоришь, его напутствием было пойти и заняться расследованием? Вот и вперед! Довольный Руднев протянул другу руку, обозначая конец партии. И Константин, с куда более легким сердцем, чем пять минут назад, с удовольствием ее пожал. Глава десятая «Круг сужается» Как и обещал Василисов, на следующее утро судебный следователь рекомендовал приставу провести обыски у актрис. Богородицкий, в свою очередь, передал приказ своим помощникам. Шалыгин сразу же объявил, что отправиться к Бетси Костышевой. С одной стороны, Константин почувствовал облегчение, что не ему придется обыскивать квартиру подруги Руднева. С другой – доверять такое дело Шалыгину, с его ужасными манерами и отсутствием профессионализма, было неразумно, поэтому Черкасову удалось уговорить коллегу взять с собой Гороховского. Сам же коллежский регистратор отправился к Аграфене Игоревне. Неожиданностью для Константина стало то, что мать и дочь Остаповы жили в не самом благополучном районе города, в конце Шатальной улицы. Когда Аграфена Игоревна вышла к калитке, чтобы встретить коллежского регистратора и приданных ему для обыска полицейских, Черкасов был готов провалиться под землю от стыда. Остапова ничем не выдала своего недовольства, напротив, оставалась как всегда вежлива и приветлива. – Конечно, голубчик. Если это нужно, дабы поймать душегуба, что посмел забрать у нас Танечку и Григория Никифоровича – делайте, что требуется. – Благодарю, – благодарно кивнул Черкасов. – Не подскажете, куда делась ваша дочь? – Да вон она уже, возвращается с прогулки, – указала ему за спину Аграфена Игоревна. Марья, сменившее всегдашнее зеленое платье на более старомодное коричневое, действительно как раз показалась из-за дома. Девушку сопровождал очаровательный лопоухий щенок с толстыми мохнатыми лапами. – Они ходят прогуливаться в рощу за домом, – пояснила Остапова. Константин попросил Аграфену Игоревну и Марью подождать с ним на крыльце, пока сотрудники проводили обыск. Дамы уселись на скамейку. Старшая Остапова, несмотря на внешнее благодушие, настороженно поглядывала на снующих туда-сюда полицейских, будто беспокоилась о наводимом беспорядке. Марья же просто держала щенка на руках – барбос занимал ее куда больше, чем заявившиеся незнакомцы. Черкасов обратил внимание, что дом актрис выглядел самым приличным на улице – опрятный, свежеокрашенный, с маленьким садом на задах, поддерживаемом в идеальном порядке. За садом виднелась еще одна калитка, выходящая в рощицу, а дальше, в полуверсте, начинался обрыв над рекой. Домик выглядел излишне скромно и казался слишком маленьким для двух женщин, тем более на окраинной улице. Этими наблюдениями коллежский регистратор и поделился с Остаповой. – О, когда-то мы жили на Лисиной улице, близко к Большой Саратовской, – с застарелой печалью ответила Аграфена Игоревна. – Но тогда я была молода и успешна в старом театре, да и супруг мой еще был жив. А дальше… История не оригинальна и знакома даже такому молодому человеку, как вы. От Николая остались долги, я, увы, перестала получать главные роли. Старый дом мы содержать оказались не в силах… – И не боязно вам вдвоем тут жить? – Публика тут, конечно, не самая благонравная, – улыбнулась Аграфена Игоревна. – Но нас все знают и уважают. Присматривают даже, сердечные, чтобы пришлым в обиду не дали. К тому же жил у нас пес, Дунька. Дунай. Настоящий волкодав. Да только вот издох недели две как. Старый был, болел. Марья вот нового нянчит, но пока подрастет… |