Книга Смерть в губернском театре, страница 37 – Игорь Евдокимов

– В таком случае, намекните уважаемому господину учителю, что пока я смотрю на эти совпадения сквозь пальцы. Но если Павел Сергеевич продолжит, абсолютно случайно, конечно же, крутиться вокруг подозреваемых, свидетелей, следователей и прочих участников расследования, то мне придется принять меры. Надеюсь, я ясно выражаюсь.

– Безусловно, – Черкасов поспешил перевести тему, внутренне ругая Павла за излишнюю любознательность, которая уже привлекла внимание чиновника особых поручений. – Как я уже говорил, дворник посторонних не видел, а от публики, сами понимаете, не поступало заявлений об окровавленных субъектах, прогуливающихся по Дворцовой улице. Мы также продолжаем поиски, но одежды с пятнами крови поблизости от дома Селезнева также пока не было найдено.

– И что же вы предлагаете, в таком случае? – спросил Василисов.

– На мой взгляд, необходимо обыскать дома оставшихся участников труппы, о нахождении которых в момент убийства Селезнева мы ничего не знаем. Это сам антрепренер, Митрофан Федорович Прянишников, а также актрисы – мать и дочь Остаповы… – Константин помедлил, осознавая, как на это отреагирует Руднев, но все же закончил. – И, конечно же, Елизавета Костышева.

– Эк вы хватили, однако, – скорчил недовольную гримасу Василисов. – Прянишникова трогать запрещаю. Он уважаемый член общества, мировой судья. Я не вижу достаточных оснований, чтобы обыскивать его дом и раздувать скандал. Что касается актрис… Черт с вами! Думаете, это дело женских рук?

– Боюсь, что сейчас ничего нельзя исключать.

– Хорошо. Я вызову к себе судебного следователя и велю ему заняться следствием в указанном направлении. Он передаст мои пожелания приставу, чтобы не ставить под удар вас.

– Премного благодарен, – с чувством кивнул Константин.

– Что-то еще?

– Да, всего одна просьба. Раз Осип Эдмундович больше не является основным подозреваемым, можно ли ходатайствовать о его освобождении?

Василисов не стал отвечать сразу. Вместо этого он встал, прошелся по кабинету и остановился у окна, погруженный в свои мысли. Наконец, он вновь повернулся к Черкасову.

– А не приходило ли вам в голову, что у режиссера Вайса может быть сообщник? Человек, который убил сразу двух зайцев, да проститься мне сей каламбур: лишил нас свидетеля, что мог бы подтвердить виновность Осипа Эдмундовича, да еще и пока сам возможный преступник сидит под арестом, тем самым отводя от него подозрения.

– Мне кажется это маловероятным, – честно ответил Константин.

– Сколь бы ни было это «мало», но вероятность все же остается. Убийство Филимоновой вызвало в городе недовольство. Вчерашняя гибель Селезнева его усугубит. В таких обстоятельствах я не вижу возможности отпускать единственного подозреваемого. В конце концов, наличие у него дома яда никто не отменял.

– Но…

– У вас есть доказательства – и я имею в виду неопровержимые – его невиновности? – оборвал его чиновник.

– Нет, – понуро констатировал Черкасов.

– Тогда идите и занимайтесь расследованием, – Василисов сел за стол и открыл папку с документами, давая понять, что аудиенция закончена.

***

Тем же вечером Павел и Константин встретились во флигеле у учителя за традиционной игрой в шахматы. Этому их распорядку могли помешать только самые экстраординарные обстоятельства. Единственная уступка, на которую пошли игроки – это перенесли в свои вечерние встречи домой или в кафе, ибо темнело все же раньше, а вечерний холод не позволял привычно провести несколько часов в беседке на бульваре.