Книга Смерть в губернском театре, страница 46 – Игорь Евдокимов

– Господа, – Прянишников поднялся со своего места во главе стола и откашлялся. – Прошу по традиции выпить сыта за упокой души Татьяны Георгиевны.

Заскрипели отодвигаемые стулья. Казалось, все собравшиеся обрадовались, что печальная повинность подходит к концу. Двинулись к столу с сытом и Бетси с Павлом, однако на их пути возникла Аграфена Игоревна. В руках она держала две кружки.

– Елизавета, голубушка, – обратилась она к Бетси. – Прошу, простите меня. Сегодня я повела себя неподобающим образом. Мне горестно от того, что на обеде в честь Танечки из-за меня произошла подобная ссора. Я не считаю, что вы в малейшей степени виновны в произошедшем. Прошу вас, выпьем, в знак примирения и в память о нашей доброй знакомой.

С этими словами она протянула Бетси одну из кружек. Павел, придерживавший Бетси под локоть, почувствовал, как девушка напряглась. Она перевела взгляд с протянутого напитка на застывшее в преувеличенно-радушной улыбке лицо Остаповой.

– Да вы в своем уме? – дрогнувшим голосом спросила Бетси. – Таня умерла в страшных муках, отведав вашего травяного чая. И вы считаете, что я приму питье из ваших рук?!

Она с отвращением оттолкнула от себя протянутую кружку. Даже несколько часов спустя в разговоре с Черкасовым Павел не смог бы с уверенностью утверждать, что произошло дальше. Со стороны могло показаться, что пораженная Аграфена Игоревна оступилась, сделав шаг назад, и неловко махнула рукой. Но Рудневу показалось, что в это мгновение в глазах пожилой актрисы мелькнул мстительный огонек, что совсем не вязался со случайным движением. Как бы то ни было, но густой горячий медовый напиток выплеснулся из кружки и окатил Бетси. Девушка взвизгнула и отпрянула. В ресторане повисла звенящая тишина. Все присутствующие обернулись и уставились на разыгравшуюся сцену.

Первым молчание нарушил Прянишников, шагнув к женщинам:

– Аграфена Игоревна, что здесь произошло?

– Ох, Митрофан Федорович, простите неловкую старуху, – повернулась к нему Остапова. – Боюсь, я…

– Она облила меня! – вскричала Бетси. – Старая ведьма!

Она всхлипнула, в ужасе разглядывая перед платья, весь залитый горячим сладким сытом. Павел кинулся к ней, держа в руках салфетку, но девушка лишь отмахнулась от его помощи и с угрожающим видом направилась к Аграфене Игоревне. На её пути встал Прянишников.

– Елизавета Михайловна, держите себя в руках!

– Я держу себя в руках, Митрофан Федорович, – отчеканила Бетси. – Но с ней я не то, что на одной сцене, а в одной комнате находиться отказываюсь! – она поморщилась. – Господи, как горячо!

– Скорее ступайте в театральный гардероб, – решительно сказал Прянишников. – Там найдете, во что переодеться.

Бетси порывисто кивнула и бросилась к выходу. Павел последовал за ней.

Номера и театр связывало две неприметных дверцы в конце коридоров, поэтому на улицу выходить не пришлось. Всю дорогу Бетси шипела, словно рассерженная кошка.

– Ты видел это?! Она пыталась и меня отравить!

– Прости, Бетси, но я в этом не уверен, – Руднев еле поспевал за актрисой. – Не у всех же на виду.

– Убить Татьяну ей это не помешало! Она тоже умерла у всех на глазах!

– Да, но есть разница между тем, чтобы подсыпать яд тайком и протянуть отравленный бокал, не находишь?

– Ты что, ее защищаешь? – пораженно застыла Бетси.