Книга Смерть в губернском театре, страница 49 – Игорь Евдокимов

– Что?! – пораженно вскричала Аграфена Игоревна.

– Как?! – вторила ей Бетси.

– Очень просто. Сегодня утром щенок Марьи привел меня на лесную поляну за домом…

При этих словах дочь Остаповой шумно вздохнула и побледнела пуще прежнего.

– Где мне открылась несколько пугающая картина. Своего рода алтарь, на котором Марья хранила дорогие сердцу предметы. А именно – любовные записки, написанные Родионом Герасимовичем Суриным!

– Чушь! – аж подскочил на месте молодой актер. – Я ничего подобного не писал!

– Писали, – покачал головой коллежский регистратор. – Только не ей. Эти записки адресовались Татьяне Георгиевне Филимоновой. Поначалу она их просто выбрасывала. Затем, насколько я понимаю, начала сжигать. Но первые записки спасла из мусора Марья.

– Зачем ей это? – удивился Сурин.

– А вы не заметили? – спросил его вместо ответа Черкасов. – Марья влюблена в вас, истово, но, увы, безответно.

– Марьюшка, это правда? – повернулась к дочери Аграфена Игоревна. Но девушка продолжала хранить молчание.

– Думаю, в фантазиях Марьи эти записки были адресованы ей. Но, к сожалению, безответная любовь очень часто уступает место гораздо более темному чувству. И если ненавидеть Родиона она не могла, то вот к Татьяне это не относилось…

– Но ведь Таня же отвергла меня? – воскликнул Сурин.

– Для Марьи важно то, что вы любили Татьяну, а уж отвергла или нет… – пожал плечами Черкасов. – Хотя, возможно, это лишь подстегнуло ее ненависть. «Как она посмела отвергнуть такого человека?» В результате, чем больше вы, Родион Герасимович, распалялись, тем больше за вас беспокоилась Марья. В ее голове созрел план – чтобы спасти вас и добиться вашей любви, соперница должна умереть…

– Да неужели? – снова вступила в разговор Аграфена Игоревна. – А как, в таком случае, вы объясните смерть Григория Никифоровича?! Он тоже претендовал на господина Сурина?!

Она искусственно расхохоталась. Константин, однако, сохранял каменное спокойствие. Он был абсолютно уверен в себе и своих выводах.

– Действительно, убийство Селезнева еще больше запутало расследование. Но одновременно оно стало главной ошибкой Марьи. Ведь время смерти актера позволило снять подозрения и с Вайса, и с Сурина, и с Безуцкого. А значит, круг сузился до вас с Елизаветой Михайловной. К сожалению, мы с самого начала неправильно предположили мотив. Нам казалось, что убийца расправился с Григорием Никифоровичем испугавшись, что на допросе он может случайно навести полицию на истинного преступника. Однако, все оказалось намного проще. Для Марьи новость о том, что Селезнев стрелялся с Родионом и мог даже убить любимого человека стала настоящим ударом. И если Татьяна заслужила смерть лишь за то, что завладела сердцем ее ненаглядного, то чего уж говорить о негодяе, который чуть не отнял его жизнь? Стоило Селезневу выписаться из больницы, как Марья приехала к нему. Должно быть, Григорий Никифорович несколько удивился ее визиту, но впустил в квартиру. А в ней девушка уже схватила нож и ударяла им Селезнева, пока оружие не застряло между ребер.

– Но постойте! – подал голос Прянишников. – Ведь дворник сказал, что посторонних в тот день не видел!

– Именно! – подтвердил Константин. – Это абсолютно верное замечание! «Посторонних»! Митрофан Федорович, сами того не подозревая, вы помогли мне с этой загадкой, сказав, что у вас имеется опыт привлекать прислугу. И это же окончательно пролило свет на то, как Марья смогла получить яд для первого убийства.