Книга Лучший иронический детектив, страница 239 – Марина Белова, Галина Голицына, Елена Джонсон

Они прошествовали на кухню, а я перевела дыхание. Ну, и чего, спрашивается, он теперь на меня злится? Что живая осталась?

И тут же ясно оформилась мысль: Игнат здесь ни при чём. Киллер приходил по мою душу, его подослал Кирилл, чтобы окончательно расчистить для Липочки дорогу в этот дом! Он так всё классно придумал, а я возьми да и останься в живых!

Тут и хозяин подъехал, сразу на кухню побежал, к друзьям. Я так обрадовалась! У меня там на плите картошка сгореть могла, её бы помешать, а я боялась туда идти без Игната.

Я разложила по тарелкам всё, что было в первой сковородке. Получилось совсем по чуть-чуть, потому что я же сначала рассчитывала только на себя и Игната. Но я успокоила их, объявив, что вот-вот поспеет вторая часть. Правда, им было не до ужина. Друзья обеспокоено обменивались впечатлениями и мыслями, а я, повернувшись к плите, помешивала картошку.

— И вот менты мне говорят: домработница ваша контузила его веником и затолкала в кладовку, где и заперла до прибытия наряда, — рассказывал Игнат.

— Веником контузила? — покатился со смеху Серёга. — Это как же так случилось? Расскажи, Анютка!

— Расскажу, — повернулась я к ним. — Он был в маске и с пистолетом. А я в доме одна. Ну, сама виновата: уезжая, не поставила дом на сигнализацию. Вот киллер этим и воспользовался. Вряд ли, конечно, он пришёл именно по мою душу, но если он собирался убить Игната, то пристрелить меня — пара пустяков. Он бы сделал это играючи.

— Почему же не сделал? — спросил Кирилл сквозь зубы.

— Потому что не успел, — так же сквозь зубы процедила я. — Не знал он, бедолага, что росла я без отца-матери и перед трудностями не пасую. Наоборот, перед лицом настоящей опасности я максимально мобилизуюсь.

— Это тебя бабушка научила? — удивился Игнат. — Незаурядная была женщина, царство ей небесное и вечная память…

— Это меня брат мой старший научил.

— Так он же у тебя оболтус, сама говорила!

— Он ведь тоже рос без отца-матери, — напомнила я. — Улица его воспитала, улица всему научила. Ну, а он уже — меня…

— Классный у тебя брат! — восхитился Кирилл.

— И правда, классный, — согласилась я. — Он за меня — в огонь и в воду! А я, понятное дело, за него. Так-то вот… Правда, как выяснилось, далеко не все старшие братья такие идеальные. Есть, оказывается, и такие, которые о младших сёстрах совсем мало заботятся, — сказала я, глядя Кириллу прямо в глаза.

Он скрипнул зубами и уставился в пустую тарелку.

Я разложила поспевшую картошку по их опустевшим тарелкам и ушла из кухни.

Поднялась к себе в комнату, бухнулась на кровать и чуть не заплакала. Мало того, что из-за Федьки, лентяя и хитреца, я вынуждена торчать здесь, подвергая опасности свою драгоценную, а главное — единственную жизнь, так ещё и выслушивай, как один из дружков веселится, обсуждая, как меня чуть не убили, а другой скрежещет зубами, даже не скрывая своей досады. Да, не убили меня! Уж извините, люди добрые…

Жалко, что не догадалась я попросить у Липочки телефон. Хоть бы ей в жилетку поплакалась. Она — девушка жалостливая, понимающая. Не стала бы ржать, как этот придурок Серёга… И чего он мне поначалу понравился? Никакой он не Есенин. Обалдуй просто.

Под нерадостные мысли я задремала. Очнулась, когда в холле послышались голоса. Гости расходились — слава тебе, господи.