Книга Бейкер-стрит в Александровке, страница 22 – Елена Джонсон

– Ну почему же недоразумение, Зинаида Михайловна, – профессор обиженно выпятил губу. – Я сам пробовал вашу настоечку у человека, который лично у вас купил.

– Захар Ильич, – взмолилась несчастная Гренадерша. – Ну как вы могли подумать…

– Так вы не хотите мне продать? – вконец обиделся профессор. – Посторонним продаете, а мне? – уж совсем по детски проговорил он. – Я полагал, что мы с вами в добрососедских отношениях.

– Но помилуйте, Захар Ильич, откуда же я возьму…

– Ну что же, не хотите – не надо, что же я могу поделать, – дрожащим голосом проговорил профессор и повернулся спиной к Гренадерше.

К тому времени настойка у ребят закончилась, и они решили, что достаточно наказали противную соседку.

– Мне ее даже жалко стало, – сказала Ирка. Все. Прекращаем это дело.

– Не жалей! Она теперь будет ходить укрощенная и добрая! Ей это на пользу пошло, – уверил ее Владик.

Вся алкогольная компания сошла на нет. Алкаши побузили и перестали, и в поселке снова воцарилась тишина и спокойствие. На целых два дня.

Когда Ирка, наконец, рассказала тете Асе про осадное положение Клеопатры Апполинариевны, та всполошилась. – Жаль, что ты не рассказала мне раньше, да и я свинья хорошая, – приговаривала она, выключая компьютер. – Ириша, ты остаешься за старшую. Броня, где моя выходная корзина? Неси-ка ее сюда.

Броня притащил с веранды кокетливую плетеную корзину, с которой тетя Ася любила ходить на пляж. Она была довольно вместительна и являлась предметом вожделения Клеопатры Апполинариевны, как аксессуар для шляпно-галошных ансамблей. С помощью Ирки тетя Ася принялась беспорядочно запихивать в нее все, что попадалось под руку: хлеб, сахар, рулет с маком, который она испекла утром, рыбные консервы, чай. Проносясь по двору, она прихватила небольшой топорик, которым Броня пытался обтесывать бревно для скамейки во дворе, и сунула его между буханкой хлеба и маковым рулетом. Клеопатра Апполинариевна обрадовалась, издали увидев ее.

– Голубушка, входите, входите в дом, – заворковала она, устремляясь к тете Асе от кустов малины. – Я вас холодненькой окрошечкой угощу.

– Клеопатра Апполинариевна, как вы тут? Я такая бессовестная, даже ни разу к вам не зашла после той истории с милицией.

– Я вполне справляюсь, – заверила Клеопатра Апполинариевна, расстилая на столе голубую скатерть. – Подождите меня минуточку, я только руки вымою.

Тетя Ася огляделась вокруг. Пол под окнами был завален битым стеклом, в основном, от пивных бутылок. Большей частью это были изогнутые кусочки между донышком и стенкой, которые, как ни положи, всегда будут торчать одной стороной вверх.

– Квасок у меня свой, – послышался голос хозяйки, и она вошла в комнату, неся в одной руке кувшин с квасом, а в другой – запотевший салатник из холодильника.

– Нет-нет, я ничего не буду, – спохватилась тетя Ася, выкладывая продукты из своей корзины на стол.

– Что вы, что вы, дорогая, – замахала руками Клеопатра Апполинариевна. – Спасибо вам за беспокойство, но у меня, право, все есть.

– Откуда, если вы из дома не выходите уже почти неделю?

– Так мне ваш Владик пару раз из магазина приносил, – захлопала глазами Клеопатра Апполинариевна.

– Как? – поразилась тетя Ася.

Клеопатра Апполинариевна смутилась. Вдруг тетя Ася не одобрит эксплуатацию детского труда!