Книга Бейкер-стрит в Александровке, страница 57 – Елена Джонсон

– Про медальон я ничего не слышала, – покачала головой Клеопатра Апполинариевна, – а вот у Елены Ильиничны золотых украшений было много. Серебро она не любила – говорила, что ей, мол, не по чину серебро носить. Интересно, где это все теперь?

– Большевики конфисковали? – поинтересовался Броня?

– Вряд ли, – ответила тетя Ася. – Репрессиям они не подвергались, поскольку после революции вся огромная семья в этот дом съехалась. Поэтому едоков тут было много, а кормильцев мало. Обменяли на продукты во время голода, скорее всего. Ладно, народ, играем в дурака, – и она села за стол.

– А желание? – напомнила Ирка. – Мое желание будет такое: кто проиграет, должен будет изобразить комара, умирающего от таблетки «Раптор».

Во время игры все старались изобразить оживленную беседу. Это хорошо получалось только у детей, которые игре отдались со всем азартом, им присущим.

– Вы жульничаете, тетя Клео, – возмущалась Ирка. – Вы все мои карты смотрите.

– А ты не показывай, – спокойно отвечала Клеопатра Апполинариевна. – Я в твою сторону уже глядеть боюсь – все нараспашку.

Проиграл Броня. Он полез на стол, старательно дзыкая, чтобы изобразить звон комара. Потом несчастный комар стал изгибаться в агонии, и во время его последней, самой эффектной судороги, когда Бронькина голова свешивалась со стола, правая рука была заломлена за спину, а нога дрыгалась в сторону задремавшей на столе Анфисы, вдруг раздался стук в дверь. Бронькина нога замерла, один глаз закрылся.

– Не открывайте, – прохрипел он.

– Бронька, слезай скорее, – прошептал Владик.

Все замолчали, боясь пошевелиться. Саша жалел, что позволил Валерию уехать в город – защищать женщин и детей в одиночку представлялось делом весьма проблематичным. Он тихо встал и пошел к двери.

– Возьми, – прошептал Владик, сунув ему в руки тяжеленный медный подсвечник.

Сжимая подсвечник в руке, Саша громко спросил: «Кто там?». Никто не ответил.

– А чего мы так перепугались-то? – шепотом осведомилась Клеопатра Апполинариевна.

– Потому что стучат, – так же шепотом ответила ей тетя Ася. Клеопатра Апполинариевна изумленно воззрилась на нее.

– Обычно нам звонят, – пояснила тетя Ася.

– Никого, – сказал Саша, вернувшись к столу. – Броня, сдавай карты.

Броня перетасовал колоду и положил на стол первую карту. В это мгновение раздался стук в окно. Бронина рука замерла, и он вопросительно посмотрел на Сашу. Стучали в окно той комнаты между гостиной и Брониной спальней, которую почему-то называли кабинетом. Привычно схватив подсвечник, Саша пошел к окну.

– Саша, – закричала тетя Ася. – Не подходи!

Саша поднял палец, призывая всех молчать, и сбоку осторожно выглянул в окно. Опять никого! Саша, выждав пару секунд, выглянул в окно, но никого не увидел. Пожав плечами, он вернулся к столу. Все сидели молча, со страхом ожидая, что постучат еще раз. И, действительно, через минуту раздался стук в дверь – решительный и громкий. Саша вскочил и, в два прыжка оказавшись у двери, рывком ее открыл. За дверью стояла возмущенная Натуся.

– Что это такое? – заговорила она. – Стучу-стучу, а вы не открываете. Так-то ты меня встречаешь?

Саша ошарашено смотрел на нее.

– А… в окно – тоже ты?

– Конечно я! Я ждала-ждала, думала, может, вы стук в дверь не слышите, и пошла стучать в окно. А вы опять не открываете. Безобразие.