Книга Не злите Броню, страница 55 – Елена Джонсон

Ворча, санитары взяли швабры, пакеты со стиральным порошком и пошли к выходу. Открыв дверь, они лицом к лицу столкнулись с тем же психом.

– О, – удивился Василий Никитич, – сам лечиться пришел.

– Скорики-морики, смерть Кутузову, – быстро прокричал псих, в упор глядя на санитаров. Те замерли. Николай Михайлович на всякий случай попытался поудобнее перехватить под курткой сапожную лапу, но она выскользнула у него из рук и упала на ногу Василию Никитичу. Тот взвыл, запрыгав на уцелевшей ноге.

– Ах ты, паразит, – с чувством произнес Витек. – Мало того, что из буйного отделения сбежал, так еще и на своих же санитаров нападать?! Ну все, Никитич, тащим его к Семену Абрамычу.

Никакие силы впоследствии не смогли убедить Кутузова, что врача звали не Семен Маркович, а Семен Абрамович. Бронька бы очень гордился, если бы когда-нибудь узнал, что явился причиной тяжелейшего невроза своего похитителя.

Санитары в психиатрической лечебнице, особенно в буйное отделение, подбирались сильные и решительные. Николай Михайлович же, наоборот, несмотря на сапожную лапу, был тщедушен и слаб. Зато он умел громко кричать. Безуспешно подергавшись в руках санитаров, которые тащили его в больничный корпус, он присел, поднатужился, и заорал:

– Светка, беги!

С деревьев вспорхнули воробьи. Проходивший мимо почти выздоровевший больной, который уже месяц как перестал пытаться надеть на голову трехлитровую банку, чтобы выйти в открытый космос для переговоров с жителями планеты Вега о совместном проведении тараканьих бегов, выронил из рук насекомое, которое он бережно нес на тренировку.

– Светка, сообщи в милицию! Они уже привезли бето-о-н! – визжал Кутузов.

На территории лечебницы достраивался еще один корпус, и на строительную площадку, мимо которой несли поджавшего ноги Кутузова неумолимые санитары, как раз выгружался бетон. Поразмыслив, Кутузов решил, что ему будет несколько приятнее сидеть в тюрьме, нежели быть поэтапно закатанным в бетон.

Поорав еще немного, Кутузов надолго замолчал. Его притащили в приемное отделение, завернули в смирительную рубашку, сделали какой-то укол, после которого он стал глупо ухмыляться и таращиться на проходивших мимо нянечек, и повели в кабинет к врачу. Но когда врача окликнули по имени, Кутузов опять впал в неистовство. Он кричал что- невнятное про бетон, детей и скорики-морики.

Семен Абрамович, маленький седой толстячок с добродушными глазами, печально покачал головой. Его опытный глаз сразу отметил несоответствие грязной куртки дорогим часам на руке, изящной обуви и французскому костюму.

– Острый параноидный синдром, – покачал он головой, назначил лошадиную дозу лекарств и отправил мгновенно уснувшего Кутузова в палату.

– До чего людей бизнес доводит, – вздохнул он, полагая, что больной, скорее всего – предприниматель, спятивший в результате внезапного разорения, и занялся своими делами.

Ближайшие несколько дней, приходя в себя, Кутузов принимался бормотать про милицию, хватать всех, до кого мог дотянуться и спрашивать, что им от него, Кутузова, нужно. При виде добрейшего Семена Абрамовича он приходил в страшное возбуждение. Однажды, проснувшись, он услышал, как Семен Абрамович, которого он упорно называл Семеном Марковичем, разговаривает в коридоре с кем-то о затянувшемся строительстве второго корпуса больницы и неровно залитом бетоне, вскочил с постели и, с криком «живым не дамся», попытался броситься в окно. Врезавшись в решетки, он впал в истерику и был переведен в изолятор без окон, зато с мягкими стенами.